Луч резал броню!

На «Буреносце» примерно выцелили стрелка, сосредоточилиогонь на нем. Но сотни безруких, безголовых, падающих и снова поднимающихсямертвецов мешали канонирам, принимали огонь на себя, заслоняли мага своимиразлагающимися телами. Наконец луч взрезал некий, судя по всему, жизненноважный орган чудища. Раздался взрыв, ударной волной разметавший напирающихзомби в радиусе километра… И это было последнее, что видел раздавленный взрывоммаг Дол-Мах.

Он снова открыл глаза. Батальон зомби, эскадрилья летающихколдунов, лазер, вскрывший броню исполинского танка как консервную банку – всеисчезло, как предутренний кошмар.

О, на этот раз что-то новенькое, быть того не может…

На сей раз снаряды не рвались, не трещали электроразряды,над головой не проплывал черный дым, не пахло гарью и озоном, не вспучиваласьземля под ударами заклинаний и никто не кричал в предсмертной агонии. И ниодного летающего колдуна. Стояла полная, оглушающая после всех последнихсобытий тишина.

Нуте-с, и куда это нас занесло?

Над головой белел потолок. Самый обыкновенный потолок,высокий, чистый, ровный. Уж никак не потолок блиндажа. Более того: по бордюрушла позолоченная лепка в виде плюща, перевитого виноградом. Сварог чутьповернул голову влево и увидел матовый шар размером чуть больше футбольного,неподвижно висящий под самым потолком, но что это такое, сообразить не успел,потому что…

Стоп. Да стоп же. Минуточку!

Он повернул голову! Тело вновь принадлежит ему!

Сварог рывком сел. И опять все получилось. Тело слушалось иповиновалось, как и положено родному телу! Быстро осмотрелся… и замер, затаивдыхание. Весь восторг улетучился, как корова языком слизнула.

М-да, приехали.

Оказывается, он лежит в постели. А рядом, отвернувшись кстене, разметав светлые волосы по подушке, мирно посапывает некая барышня.

Та-ак… Спокойствие, только спокойствие. Что у нас впервоочередных задачах? Соседку по кровати он рассмотреть еще успеет, сперванадо увидеть себя. И что-то подсказывало Сварогу, что увиденное ему непонравится. В углу спальни стояло большое, в человеческий рост овальноезеркало. Даже ни к чему себя ощупывать и рассматривать отдельно руки и ноги,когда разом можно все и увидеть.

Сварог аккуратненько, чтоб, не дай бог, не разбудить,опустил босые ноги на навощенный паркет. Походя заметил, что облачен в пижаму,и скорчил рожу: никогда, ни при каких условиях он не заставил бы себя влезть вподобный похабный костюмчик. Но, черт возьми, как это, оказывается, приятно –захотеть скорчить рожу и скорчить ее… Тут где-то должны быть тапочки, не могутне быть, но тапки он искать не стал, босым прошлепал к зеркалу.

– Че ты топаешь,– пробурчала сквозь сон женщина. Голосу нее, надо сказать, был далеко не ангельским, чувствовалась в немукоренившаяся сварливость. Такие голоса обычно бывают у законных жен, ужСварог-то не забыл свое земное существование. Гм… ну ладно, потом разберемся.

Сварог прикрыл веки, встал перед зеркалом. Открыл глаза. Иснова закрыл.

Гос-споди, ну за что мне все это… Конечно, чувствовалосьчто-то не то в организме, когда поднимался, когда шел. Была некоторая инакостьощущений. Что-то не так было… Но чтобы до такой степени не так!

В зеркале отражался невысокий человечек с большимизалысинами, внушительным брюшком и несколько одутловатой физиономией, выдающейпристрастие ее, физии, обладателя к алкоголесодержащим напиткам… Типичныйбюргер, короче. Которому очень пошла бы запотевшая кружка пенистого пива вкороткопалой руке. И у которого, по всем канонам, должна иметься всенепременносварливая жена. А еще такому типу полагается быть хозяином булочной. Илибухгалтером. Или, на крайний случай, чиновником средней паршивости. О, кстати:на голове, для полноты картины, дурацкий ночной колпак с идиотской кисточкой. Сварогв сердцах сорвал колпак и запустил его в сторону зашторенного окна. Почему-товсе сильнее крепла уверенность, что на этот раз он прилип к этому телу, чтоназывается, всерьез и надолго. Может, оттого проистекала эта уверенность, что вспаянности плоти и души не ощущалось ни малейшего разрыва? Швы, конечно,чувствовались. Но швы, как известно, со временем рассасываются… Так что, это иесть конечная остановка, финальное воплощение? Да лучше б я действительно умерот удара кинжалом Праматери…

Между прочим: хоть окно и было зашторено, но сквозьзанавески лился дневной свет. Значит, на улице уже давно встало солнце,расталдыкнуло свои лучики по белу свету, туды его в качель!

Одно утешает – он бесспорно владеет, управляет этиммалосимпатичным телом. Например, можно закурить. Не то чтобы Сварогу хотелось,физиологических позывов он не чувствовал – видимо, предыдущий хозяин тела былнекурящим («А куда он сам, интересно знать, делся?»). Но сказывалась привычканервное волнение унимать табачным дымком. Сварог создал сигарету…

Стоп, стоп. Что за фигня? Ну-ка еще раз… Сигарета должнабыла появиться между пальцев. Обязана! Он попробовал зажечь огонь на пальце. Иэто не сработало. «Третий глаз»? Кошачий глаз? Он стал шептать заклинания одноза другим. Ни одного положительного результата во всей, как говорится, серииопытов. Или он забыл, как это делается, или…

Или все его способности остались там, в обители Ожидающих. Вего истинном теле… Блин, а шаур?!! Ну, насчет безотказного метателя звездочек ивовсе можно было не сомневаться. Даже если он и не рассыпался на атомы, тонаверняка остался там, в бункере. В общем, прощай, оружие.

Сварог громко, от души, сочно выматерился. И услышал свойновый голос. Вот спасибо, хоть голос был не писклявым или гундосым. Нормальныймужской баритончик. В меру хрипловатый, в меру сексуальный. Как у главныхгероев в американских черно-белых фильмах.

Но без уже привычных способностей лара он чувствовал себяголым.

– Ну че ты орешь… Че тебе все неймется…– соннозаворочалась на постели супруга… Отчего-то Сварог ни капельки не сомневался,что это именно супруга и никто иной.

Он притих. Сейчас меньше всего на свете ему хотелосьвступать в пререкания с теткой, раскинувшейся под шелковым, с узорами ивышивкой, одеялом. Потеря магических возможностей – удар сильный, но еще ненокаут. Повоюем. Сейчас архиважно выяснить, где он. И когда. И Корона ли этовообще… На цыпочках он прошел к окну, отодвинул занавеску,– выглянул сопаской, как преступник из дома, окруженного полицией. Снаружи не обнаружилосьничего примечательного, кроме дерева. Небольшой простенький дворик внутривысокой каменной ограды, аккуратно постриженная травка, обыкновенное солнце,нормальные облачка, банальное голубое небо. Но вот то, что торчало посредидвора…

Это да, это, признаться, впечатляло. Сварогу понадобилосьнекоторое время, чтобы разобраться: а что именно он видит и как ему к этомузрелищу относиться.