Если существуют где-нибудь растения семейства барокко, тоэто дерево, несомненно, принадлежало к нему. Напоминающее вставшего на головуосьминога с сотней-другой щупалец и отростков, увешанное плодами всевозможныхформ и расцветок, покрытое густейшей темно-зеленой листвой – каковая, впрочем,была практически не видна под покрывалом из цветов, разнообразием очертаний икислотных расцветок не уступающих плодам… Совсем как если бы какой-нибудьпереполненный впечатлениями туземец, побывавший на елке в Кремле, разукрасилподобным манером родную пальму, дабы наглядно продемонстрировать соплеменникамэдакое чудо. Но при всем при том дерево казалось живым. Цветы и плоды вроде быне прикручены к ветвям скрытыми проволочками, полное ощущение, что они растутна вычурном символе изобилия.

Дерево – полная чаша. Идеи Мичурина живут и побеждают, так,что ли? Бред…

Он задернул занавеску, чтобы уродец не отвлекал от болеенасущных проблем, быстро огляделся.

С другой стороны кровати возвышалось пышное троноподобноекресло, заваленное одеждой. Значит, там должен был быть и пояс. Какое-то времяСварог все же пожил на Гаранде и немножко разбирался в поясах – сможет покрайней мере определить, к какому сословию принадлежит этот… в общем, человек,чье тело он занял.

Сварог подошел к креслу. Два халата: женский – белый, сопушкой по вороту и рукавам, и мужской – бордовый, с золотистыми галунами побокам и по краям карманов. Пояс Сварог тут отыскал, да не тот. Пояс был отхалата – с золотистыми кистями. А где у нас верхняя одежда? Посмотрите в шкафу,Ватсон. Черт возьми, Холмс, как вы догадались?!

Шкаф тянулся через полстены и был похож на здание Смольногов Ленинграде: помпезный, монументальный, с порталом и колоннами – правда,декоративными. Сварог раздвинул створки. И невольно ухмыльнулся. Ну, это намзнакомо. Как тут в очередной раз не вспомнить первую супругу и особенности, таксказать, их совместного проживания! Девять десятых шкафа занимала женскаяодежда, все остальное – мужская. И это только та одежда, что висит на плечиках!Что именно хранится на полках и в ящиках, даже не стоит ворошить и сравниватьсоотношение – Сварог готов был голову прозакладывать – еще более внушительное.

Но вот чего не было ни среди женского, ни среди мужскогогардеробного имущества, так это одежды, хотя бы отдаленно напоминающей трико,помнится, столь популярное у подданных Короны. Не заметил он и коротких плащей.И никаких поясов не висело на скобах, не лежало на полках, не хранилось вящиках – он не поленился, выдвинул-таки все ящики (стоит ли говорить, кому изсупругов принадлежало их содержимое?).

Тэк-с. И что это значит? Значит, он не в Короне? И вообще нена Гаранде? Или же его забросило в будущее этого мира? Или в прошлое? И чтотеперь прикажете делать? Что делать вот прямо сейчас? Сварог в задумчивостиперебирал плечики с мужской одеждой. Мода была другой. Если гардероб тутошнегообитателя является показателем, то теперь и здесь мужская часть населенияпоголовно носит чуть мешковатые пары не первой свежести, застиранные белыесорочки с обтрепанными воротниками и манжетами, широкие мятые галстуки итупоносые ботинки на толстенной подошве – черные или рыжие, однако и те и другиенуждающиеся в незамедлительной чистке.

По крайней мере других фасонов Сварог в шкафу не отыскал.

Так, ладно. Что сейчас? Смысла и дальше торчать в спальненет никакого, неровен час пробудится ото сна дражайшая… Поэтому сейчас будемнадеяться, что выводы Сварога правильны и он (ну, в смысле – не он, а пузатыйобладатель пижамы) здесь хозяин, а не ночной гость, и имеет полное праворазгуливать по дому в любое время дня и ночи.

Сварог накинул на себя халат, затянул пояс, сунул ноги (сногтями, тьфу ты пропасть, траченными грибком) в валявшиеся возле самой кроватитапки с длинными, загибающимися кверху носами…

– Куда собрался?– донеслось со стороны постели.

Проснулась все-таки! Сварог нехотя обернулся.

Почему-то ему подумалось, что благоверная сейчасперевернется на другой бок, вытаращит глаза, зажмет в испуге рот, а потомвзорвется истошным визгом – говаривал же один горбатый персонаж: «Баба – онасердцем чует»… Но пока все было спокойно. Может, оттого, что женщинаповорачиваться и не собиралась, разговаривала, демонстрируя любимому белокурыйзатылок.

– Ну и че молчишь?– Она перевалилась на спину, чутьприоткрыла глаза. Ухмыльнулась и констатировала с откровенным сарказмом: –Водички поутру захотелось. Сушит во рту.

Судя по этим словам, сердцем она пока ничего не учуяла. Дажетого, что супруга своего обвиняет облыжно. Сварог, как полноправный владелецтела, мог утверждать, что накануне в этот организм спиртное не вливали. Ужпохмельные симптомы он бы распознал, можете не сомневаться.

И что посоветуете отвечать любимой жене? Как к подобнымсозданиям обращаются субъекты, одного из которых он давеча наблюдал в зеркале?Кисонька, рыбонька, пусик-мусик?

Пока Сварог решил промолчать. Скорчил гримасу, долженствующуюизображать смирение и покорность, и виновато развел руками. Похоже, примернотакой реакции от него и ждали. С чувством собственной правоты и превосходствамадам завалилась обратно в перины. «Супруга. Ни малейших сомнений. На стодвадцать процентов – супруга».

Не сказать, чтобы Сварог как следует рассмотрел свою вторуюполовину, но вроде бы любоваться там было совершенно нечем. Тем более, дамочкабыла по-утреннему растрепана и помята лицом. Однакось, на лицо глядючи и полицу судючи, женщина дородная. Да и под одеялом угадывались очертания весьмавнушительных форм.

На цыпочках, дабы снова не разбудить и не вызвать новуюпорцию вопросов и упреков, Сварог выскользнул в коридор. С одной стороныкоридор заканчивался глухой стеной, с другой – выходом на лестницу, ведущуювниз. Под потолком плавали такие же, как в спальне, матовые шары – но этиизлучали приглушенный свет. Ага, светильники, это мы понимать можем.

А квартирка-то, похоже, двухэтажная. Значит, ли это, чтозажиточно живем? Не обязательно. На бедняцкое жилище она, конечно, не похожа,но не это удивительно. Домик, судя по всему, был не из самых дешевых,обстановка – тоже, а вот гардероб наводит на грустные размышления оскоротечности финансового благополучия: все три костюмчика были куплены явно вбезбедный период, но со временем поизносились, измялись, залоснились на коленяхи локтях…

Сварог открыл первую попавшуюся дверь – чулан, набитыйкоробками, ведрами и швабрами. Тут ловить нечего. Следующая дверь вела в ваннуюкомнату, совмещенную с сортиром. По-русски говоря, «Гаванна» – гавно и ванна.Тоже ничего примечательного, экстраординарного или же с ходу проливающего светна тайну места и времени Сварогова пришествия.

Сварог (по причине полного слияния тела и души он решил себяи тело разными именами не называть, дабы не свихнуться ненароком отлингвистических и психологических заморочек), так вот Сварог вышел в коридор.На этаже осталось проверить еще одну дверь. Он повернул ручку… Заперто.Опустился на корточки, заглянул в замочную скважину, ни черта не увидел,поднялся и, уже делая шаг прочь, случайно, по инерции нажал на ручку. И на сейраз сим-сим открылся легко и податливо, будто вообще никакого замка, никакогозапора не было и в помине.