Мы шли в сторону «Вечной ночи», старательно выбирая дорогутак, чтобы незаметно смешаться с остальными учениками. Мы оба здоровоналовчились действовать тайком.

— Просто подумал, что там мы неплохо сможем провести времявместе. Подальше от «Вечной ночи». Как по-твоему?

Учитывая разговор в беседке, мне не следовало бы такудивляться или теряться, но я не удержалась. Предложение показалось мне немногопугающим, но при этом просто замечательным.

— Да. В смысле — я бы не отказалась.

— И я тоже.

Мы на некоторое время замолчали. Я хотела, чтобы он взялменя за руку; сделать это самой мне не хватало храбрости. Я лихорадочнопыталась вспомнить что-нибудь интересное в Ривертоне, городишке чуть больше,чем Эрроувуд, но еще более скучном. По крайней мере, там был кинотеатр, вкотором иногда показывали классические фильмы перед обычными вечернимисеансами.

— Ты любишь старые фильмы? — решилась спросить я.

Взгляд Лукаса просветлел.

— Я обожаю кино — старое, новое, любое. И Джон Форд, иКвентин Тарантино — все замечательно.

Я облегченно улыбнулась ему. Может быть, и вправду все будетзамечательно.

Чуть позже на этой неделе, ночью, испортилась погода. Утромя проснулась от холода, плотнее закуталась в одеяло, но это не особеннопомогло. Поздняя осень разрисовала окна морозными узорами. Нужно не забыть днемвытащить из шкафа теплое ватное одеяло; теперь согреться будет сложнее.

В окошко просачивался бледный розовый свет, значит, толькочто рассвело. Застонав, я села и заставила себя проснуться. Конечно, я могладостать ватное одеяло и попытаться еще поспать, но мне было необходимо доделатьдомашнее задание по «Дракуле», иначе придется снова столкнуться с гневом миссисБетани. Поэтому я надела халат и на цыпочках прошла мимо Патрис. Та крепкоспала, укрытая одной простыней, как будто холод ее не донимал.

Умывальные комнаты в «Вечной ночи» оборудовали давным-давно,еще тогда, когда ученики, вероятно, были так благодарны за то, что туалетынаходятся в доме, что не особенно придирались к сантехнике. Кабинок очень мало,никаких удобств вроде электророзеток и даже зеркал, отдельные краны для горячейи холодной воды и крохотные раковины — все это мне ужасно не понравилось спервого взгляда. К счастью, теперь я хотя бы научилась набирать в ладониледяную воду и только потом подставлять их под кран с кипятком. Так можноумыться, не ошпарив руки. Плитка под ногами была настолько холодной, что ясделала мысленную зарубку — надевать перед сном носки до самой весны.

Закрутив краны, я услышала какой-то посторонний звук.Всхлипывания, правда, очень негромкие. Я вытерла лицо полотенцем и пошла назвук.

— Эй, кто здесь?

Всхлипывания прекратились, и только я решила, что вмешиваюсьне в свое дело, как дверь кабинки приоткрылась и показалось лицо Ракель. Онабыла в пижаме, с плетеным кожаным браслетом на руке, который, кажется, никогдане снимала, и с красными глазами.

— Бьянка? — прошептала она.

— Да. С тобой все в порядке?

Она помотала головой и вытерла мокрые щеки.

— Я схожу с ума. И не могу спать.

— Вдруг так похолодало, правда? — Я сказала это ипочувствовала себя полной дурой.

Ясно же, что Ракель плачет на заре в туалете не потому, чтона улице мороз.

— Я должна тебе что-то рассказать. — Ракель схватила меня зазапястье. Надо же, она намного сильнее, чем я думала. Лицо ее было бледным, носпокраснел. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, не чокнулась ли я.

Странный вопрос, и не важно, кто его задает, когда, где икак.

— А ты думаешь, что сходишь с ума? — уточнила я осторожно.

— Может быть. — Ракель внезапно рассмеялась, чем немногоуспокоила меня.

Если она в состоянии видеть смешную сторону всего этого, тос ней, вероятно, все нормально.

Я оглянулась, но умывальная была пуста. В такую рань мы ещедолго будем здесь одни.

— Тебе что, снятся плохие сны?

— Вампиры. Черные накидки с капюшонами, клыки, ритуалы. —Она снова попыталась засмеяться. — Ну ведь правда, если человек уже вышел издетсадовского возраста, смешно бояться вампиров, но в моих снах... Бьянка, ониужасны.

— Перед тем как начались занятия, мне снился сон проувядающий цветок, — сообщила я. Мне хотелось отвлечь Ракель от ее кошмаров;может, если я расскажу о своем, это поможет, хотя мне казалось глупым говоритьо нем вслух. — Орхидея, или лилия, или что-то в этом роде засохла во времягрозы. Я так перепугалась, что не могла выкинуть ее из головы целый день!

— И я не могу их выкинуть из головы. Эти мертвые руки,хватающие меня...

— Ты думаешь о них только из-за этого задания по «Дракуле».Через неделю мы разделаемся с Брэмом Стокером, вот увидишь.

— Знаю; не такая уж я дура. Но эти кошмары превратятся вочто-то другое. Я больше не чувствую себя в безопасности. Такое ощущение, чтоэтот... этот кто-то... что-то... подбирается все ближе. Что-то ужасное. —Ракель придвинулась ко мне и прошептала: — Неужели ты не чувствуешь, что в этойшколе есть какое-то... зло?

— Разве что иногда Кортни, — попыталась я превратить все вшутку.

— Да не такое зло. Настоящее зло. — Голос ее задрожал. — Тыверишь в настоящее зло?

Никто никогда не задавал мне такого вопроса, но я зналаответ.

— Да. Верю.

Ракель сглотнула так громко, что я услышала, и мы с неймолча уставились друг на друга, не зная, что сказать. Я понимала, что должнакак-то приободрить ее, но она так боялась, что я решила просто слушать.

— Мне здесь все время кажется, что за мной наблюдают, —произнесла Ракель. — Все время. Я понимаю, это звучит безумно, но это правда.Иногда мне кажется, что кошмар продолжается даже тогда, когда я просыпаюсь.Поздно ночью я слышу всякое — глухой стук и царапанье по крыше, а выгляну вокно, так могу поклясться — иногда замечаю, как какая-то тень убегает в лес. Ибелки. Ты их видела, да? Почему они умирают?

— Пару штук. — Может быть, в продуваемой сквознякамиумывальной комнате было по-осеннему холодно, а может быть, я дрожала, потомучто ощущала страх Ракель.

— А ты чувствуешь себя здесь в безопасности? Хотькогда-нибудь?

— Я не чувствую себя в безопасности, — промямлила я, — но недумаю, что в этом есть что-то странное. — С другой стороны, люди вкладываютразное значение в слово «странное». — Это просто такая школа. Это место.Горгульи, и камень, и холод — и отношение, — поэтому мне и кажется, что я здесьне в своей тарелке. Одна. И испугана.

— «Вечная ночь» высасывает из тебя жизнь. — Ракель слаборассмеялась. — Ты меня слышишь? Высасывает жизнь. Опять вампиры.