Стражи остались было по эту сторону двери, мол, с такимбугаем в случае чего князю не совладать, но Владимир нетерпеливым движениембровей вымел в коридор. Разбойник силен, кто спорит, но бойцовских ухваток незнает, а он, Владимир, троих таких бычков завалит, буде надобность сыщется.

Разбойник уверенно перенес ноги через лавку, глазаоценивающе пробежали по столу. Ноздри подергивались, спросил неожиданно:

– Вино фалернское?

– Греческое, – ответил Владимир сухо. –А фалернское или хиосское… А ты и вина чужие крал?

– Крал не крал, но пробовал, – ответил разбойникс напускной скромностью.

Его пальцы уже разрывали жареного гуся, коричневая корочкахрустела, из-под нее вырывался пар, пальцы обжигало горячее мясо, истекающеесоком. Владимир, что решил было не есть, сглотнул слюну, сердито оторвалгусиную ногу.

В молчании ели, запивали, кубки были полны, а в дальнемконце стола ждали еще три кувшина с вином из Царьграда. Разбойник ел неспешно,хотя за время в срубе исхудал, кожа на скулах натянулась, ключицы торчат, хотявидно, какие толстые, что бычьи кости…

Когда голодный огонек в глазах разбойника потух, Владимирсказал, едва сдерживаясь:

– Жрешь, как красная девица! Двумя пальчиками, волокнаотщипываешь… Разве воины так едят?

– А я не твой дружинник, – ответил разбойникхладнокровно. – Говори, чего тебе своровать? А то пошли тех, кто есткак надо.

В голову Владимира ударила горячая тяжелая волна. Едваудержался, чтобы не въехать кулаком в нагло ухмыляющуюся рожу мерзавца.

– Ладно, – выдохнул он сквозь зубы. – Мое словокрепкое… Вернешься со щитом – получишь прощение, удел, дочь бояринаТвердожита.

– А если на щите? – ухмыльнулся разбойник.

– Ты мне знанием древних умностей не щеголяй, –предостерег Владимир. – Про щит я не для красивости речи. Мне нуженнастоящий щит! Тот самый, который Вещий Олег прибил на врата Царьграда.

Кубок едва не выпал из рук разбойника. Глаза не оставлялилицо князя, а когда убедился, что князь не шутит, спросил недоумевающе:

– И что же… тот щит там все еще… висит?

– Висит.

– А… зачем?

– Не для красоты же, – отмахнулся Владимир. – Тысмерд, а не воин, куда тебе знать… Когда заключаешь мирный договор, то пообычаю прибиваешь свой щит на врата града, с которым воевал. Как бы берешь иего под защиту. Князь Олег получил от Царьграда богатый выкуп, греки обязалисьплатить нам дань… и по сей день платят, а мы за это помогаем Царьграду войском.За отдельную плату, конечно… Мой дед пытался поднарушить уговор, ходил сдружиной, чтобы греки увеличили выплату, но то ли в самом деле ихние магинаслали страшную бурю, что перетопила ладьи Игоря, то ли что-то еще… Грекиверят, что этот щит Олега хранит их город. Даже если это не так, все равно щитнадо снять и увезти. В Царьграде сразу падут духом.

Разбойник молчал, челюсти его двигались все медленнее.Пальцы блестели от жира, но забыл облизываться и вытирать о скатерть.В палате повисло тяжелое молчание. Когда он поднял глаза, Владимир понял,что разбойник мог заподозрить, что за похищением щита стоит нечто большее, чемпопытка увеличить дань с Царьграда.

– Щит, – сказал разбойник медленно, он полузакрылглаза. – Щит на городских вратах… А те наверняка повыше, чем Ляшскиеили Жидовские… И охрана там не спит, как твои вои, что в соплях путаются,левую руку от правой ноги не отличают. Но все же мне только веревку покрепче даночку безлунную – и щит у меня! Если только не пропью по дороге, необменяю на глиняную свистульку…

Владимир сказал напряженно:

– Щит привези. Он в самом деле даст победу. Стоит показатьнашей дружине, сразу во львов обратятся!

Разбойник прищурился:

– Похоже, княже, ты сам не больно-то веришь в силу щита?

– Верю или не верю, – сказал Владимир зло, – акнязь должен извлекать выгоду из любой вещи. Если перевезти щит от греков кнам, то их это ослабит, а нас усилит. Неважно, волшебный или нет. Ясно?

– Ясно…

– А в чем твой страх?

– Страха тоже пока нет. Но ежели греки верят в силу щита, тоохраняют, видать, как зеницу ока?

Владимир отмахнулся:

– Если и охраняли первые годы, то сейчас забыли, зачемвообще охрана. Сколько лет минуло! Мой дед еще под стол ходил…

– Под столом?

Владимир брезгливо отмахнулся:

– И под стол тоже. Я бы послал своих богатырей, нослишком уж на силушку уповают. Не разумеют, что Царьград – это не местные села.Туда съехались богатыри со всего света, нашим дурням сразу рога обломают!А мне не подвиги их дурные нужны. Мне щит нужен!

Не сдержавшись, с грохотом опустил на стол кулак. Залешаниносторожно отнял кубок от губ. Кулак князя с детскую голову, но весь увитыйтолстыми жилами, сухой, мяса на нем не больше, чем на умершем с голодатаракане. И вся рука перевита выпуклыми мышцами, сухожилиями, рука воина,привыкшая к тяжелому мечу. А дальше могучее предплечье, круглое, каквалун, плечо, широкая грудь, шея как ствол молодого дуба, суровое лицо спронизывающими глазами.

Глядя в эти глаза, Залешанин внезапно понял, что самВладимир с легкостью добыл бы щит, не погнушавшись, как мартовский кот, ночьюзалезть на городские врата Царьграда, переоделся бы и старухой, и нищим, чегоне стали бы делать гордые богатыри из его дружины…

– Я сделаю, – сказал он торопливо. И опустилглаза, ибо увидел в князе нечто близкое, а это опасно, всяк властелин держитсебя сурово и загадочно, не позволит, чтобы узрели в нем такого жечеловека. – Вели дать коня и злата, если торопишься… Если нет, то самдобуду и коня, и все, что понадобится.

Владимир буркнул:

– Ты получишь все. Но… за городом. Там в роще тебя будетждать конь. Хороший конь, не крестьянская лошадка. Под седлом переметная сума,твою палицу приторочат тоже… Ты в самом деле ее поднимаешь аль толькобахвалишься? В седле зашито золото, горсть каменьев. А отсюдасбежишь, понял? Никто не должен знать, что я послал тебя в Царьград. Понял?

– Понял, – сказал Залешанин осторожно, хотя мысли вголове метались, сшибая одна другую с ног. – Я понял, что ничего непонял…

– Опять греки, – рыкнул Владимир. – Ты не в волхвынацелился?

– Да нет, – ответил Залешанин в замешательстве, –я даже не знал, что это уже кто-то сказал до меня… и что это великая мудрость.Я таких мудростей могу… Похоже, жизнь твоя совсем собачья, если даже своимне доверяешь. На хрена б мне такое князевание?.. Я вот всем верю…

– Вот и сидишь в цепях, – отрезал Владимир, –а я – на троне. Что еще неясно?