– Он мне нравится, – уклончиво ответила Настя.

Она не любит его! Стас покашлял в кулак, стараясь скрытьулыбку триумфатора. И тут зазвонил телефон. Стас схватил трубку и услышал голосшефа.

– Надо быстро разговорить Воробьева. Может быть, тебеудастся сообразить, врет он или нет, когда утверждает, что не знает, где посеялсвой пистолет.

– А Таганов? – Стасу ужасно не хотелосьрасставаться с Анастасией внезапно, на полуслове.

– Таганов занят Фокиным-старшим. Говорит, чтоподвергает себя нешуточному риску.

– Что он хочет у него выведать?

– Не делает ли тот восковых кукол и не протыкает ли ихбулавками.

– Смешно. Значит, мне ехать к Воробьеву?

– Поезжай. А я пока натравлю своих парней на твоегогея.

«Своими парнями» Пучков называл бывших сослуживцев. Стаспредставил, как те разбираются с Чекмаревым, и почувствовал угрызения совести.А он-то обещал Вове, что не потянет за собой неприятности.

– Извините, Анастасия, мне надо ехать.

* * *

– Почему я должен отвечать еще и на ваши вопросы?

Игорь Михайлович Воробьев выглядел уже изрядно потрепанным –вероятно, следователь выкачал из него всю информацию до капельки. Хорошенькоеже задание дал ему Пучков! Врет или не врет – вот в чем вопрос. Стасупотребовалось десять минут, чтобы понять: Воробьев врет, скрывает что-то.Большие светлые глаза этого сорокадвухлетнего миляги казались слишком ужчестными. Прямо-таки оскорбленная невинность! Наверное, парень классно игралсвою роль перед следователем и оперативниками и выложился до конца. Недаромхитрый Пучков торопил Стаса – надо быстро поговорить с Воробьевым. Ибо онрасслабился. Он выстоял тяжелый раунд, и снова собраться с силами ему безумносложно.

У Воробьева был симпатичный круглый нос, добрые щеки, мягкийподбородок и в дополнение ко всему – фигура маленького снеговичка.

– Из вашего пистолета стреляли в человека. Ещенеизвестно, выживет ли он. – Стас был уверен, что Воробьева уже запугивалиподобным образом.

– Вот вы частный детектив, – сказал тот. – Увас наверняка есть оружие. Что бы вы делали на моем месте?

– Отвечал на вопросы как можно подробнее.

– Десять раз?

– Можно и двадцать. Незначительные детали важны в такихделах невероятно. А вдруг мне удастся натолкнуть вас на некое воспоминание?Вдруг мы получим ключ?

– У меня голова раскалывается, – пожаловался Воробьев. –Я имею право отдохнуть.

– Вы уверены, что накануне вечером показывали друзьямименно тот пистолет, на который имеете разрешение?

– Уверен. Я его знаю прекрасно. Как каждая женщиназнает свою сумочку. Вы допускаете, что ваша жена может сомневаться: свою лисумочку она носила весь вечер?

– Кстати, какие у вас отношения с женой? – спросилСтас.

– Замечательные. В чем вы меня подозреваете? Почемуменя все подозревают в супружеской измене? У меня что, какое-то особеннопорочное лицо?

– Измена не порок, – приободрил парня Стас, –а естественная потребность организма.

– Почему мы вообще говорим об измене? Я ночевал вгостинице. Один. И ваши идиотские инсинуации можете держать при себе.

– Ладно.

Стас лихорадочно соображал: как нащупать сердцевинуворобьевского вранья? О чем он умалчивает? Он ночевал в гостинице один –настаивает. Может, все же была женщина? В их деле должна быть женщина, и здесь– тоже. Возможно, это одна и та же женщина?

– Вы знакомы с Анастасией Шороховой?

– Нет. А кто это?

– Неважно. Значит, вы ночевали один?

– Есть же свидетели. Боже мой! Даже моя жена мнеповерила! А вы…

Оп– па. Существует ведь и жена Воробьева. Если у негоесть любовница, она может знать об этом. Но держать язык за зубами.

– Хорошо. Допустим, ночью пистолет пропасть не мог.

– Конечно, не мог, – подтвердил Воробьев и такявно расслабился, что Стас мгновенно понял: пистолет пропал именно ночью. ИВоробьев об этом знает. Он с кем-то встречался ночью. С кем-то, кто вытащил унего оружие. Но по каким-то причинам он не может выдать этого человека.Любовница, начальник, шантажист – это может быть кто угодно. Но как он попал вномер к Воробьеву? Может, мужчина, снявший номер на том же этаже? Почему нет?Ребята искали женщину, а надо было проверять всех зарегистрировавшихся в тот жедень мужчин. Впрочем, почему в тот же день? Возможно, неизвестный уже некотороевремя жил в этой гостинице, а Воробьев просто присоединился к нему? Стас понял,что с гостиницей надо разбираться как следует.

Он простился с повеселевшим Игорем Михайловичем и позвонил вагентство шефу.

– Сдается мне, что Воробьев знает, кто увел у негопушку, – сообщил он. – Поеду на место.

В гостинице «Северная» он еще раз опросил служащих,дежуривших в холле всю ночь и все утро. Они вяло пересказали Стасу своипоказания, данные милиции. Затем, затолкав в нагрудный кармашек администраторановенькую зеленую купюру, Стас завладел регистрационным журналом и принялсявыписывать из него всех подряд мужчин, поселившихся в гостинице за последнююнеделю. Супружеские пары он отвергал как бесперспективные. Кандидатов напроверку набралось восемь человек. Женщин – только две: некая Регина Никонова,уроженка города Дедовска Московской области, и Нина Степанова, приехавшая изНовосибирска. Стас решил пока не искать никаких особых каверз и отсекСтепанову. Новосибирск слишком далеко. А вот Дедовск… Дедовск был близко,достаточно близко, чтобы поехать ночевать домой, а не жить в гостинице целыхтри дня. Что эта женщина тут делала три дня? Стас пометил в своемеженедельнике: «Встретиться с Региной Никоновой». Одно имя – Регина – возбудиловпечатлительного Таганова.

– Если в деле о фамильном проклятии все-таки замешанаженщина, то ей очень подошло бы имя Регина. Ты не находишь, Стас?

– Вижу, визит к господину Фокину повлиял на тебя самымотрицательным образом, – заметила Вероника Матвеевна. –Представляешь, Стас, наш Саня пытался заставить Фокина наслать темные силы насвою воображаемую жену.

– Ну и как он? – заинтересовался Стас. –Согласился?

– Нет. Уперся. Сказал, что работать надо над собой. Чтоон жен не заколдовывает.

– Может, ты ему мало предложил?

– Просто, говорит, не по его части.

– Кстати, проклятия он не насылает?

– Сказал, этим занимаются колдуны и маги, а непсихологи.

– Как же к нему подкатиться?

– Есть у меня одна мыслишка, – заявил Саша. –В кабинете Фокина, на стене, в дорогой раме, висит старая фотография. На ней –прекрасная женщина. Вот я и подумал: вдруг это Анна Ивлева?