– Пока без изменений. Ему сделали операцию, но чтобудет дальше – знает только господь бог.

– Шеф узнал, как идет расследование покушения?

– Оперативники трясут владельца пистолета, гражданинаВоробьева. Воробьев обороняется, как может. У него деньги, связи, личныйадвокат.

– А кто он такой?

– Вице-президент концерна «Меркурий». Шьют в Малайзиидешевую обувь по дорогим лекалам и гонят в Россию.

– Выходит, пистолет у него действительно увели. Не самже он стрелял в Фадеева.

– Никто в этом и не сомневается. Фишка в том, чтобывыяснить, кто увел. Вот когда увели – уже ясно.

– Да? И когда же?

– Да прямо накануне покушения. Дело в том, что вечеромруководство концерна – четыре человека – задержались на службе и в неформальнойобстановке обсуждали какие-то свои проблемы. Разговор зашел об оружии. Началихвалиться стволами. Воробьев доставал и показывал свой пистолет. Это было вдевятом часу вечера. Еще и суток не прошло, как этот же пистолет выстрелил вФадеева.

– А что, если Воробьев показывал друзьям не тотпистолет? Может, его ствол в это время уже был в других руках?

– Возможно. Но только в том случае, если Воробьев –соучастник покушения. Что сомнительно. Хотя оперативники проверяют все. Еслиони установят хоть какие-то намеки на связь между Воробьевым и Фадеевым, тогда,может, твоя версия и будет рассматриваться. Пока что более вероятна все жеверсия с кражей. Шеф сказал, мы будем ориентироваться на нее.

– Если пистолет украли, то Воробьев должен хотя быприблизительно представлять, как и где это произошло. Ведь оставались тольконочь и день. Он раздевался, одевался, куда-то ездил. Где была пушка?

– Говорит, должна была быть при нем.

– А ночь он где провел? Дома?

– О, тут все очень волнующе.

– Бегал по девочкам?

– Нет, ну что ты. Он примерный семьянин. Провел ночь вскромной гостинице «Северная», что на Волоколамском шоссе. Вообще-то у негоособнячок в Опалихе. Но коли на службе он задержался, а с раннего утранамечалась важная встреча, решил к жене и деткам не ездить, а перекантоваться вгостинице.

– Тогда все ясно, – сказал Стас. – Он был скакой-то бабой. Баба и вытащила у него ствол. Возможно даже, ее специальноВоробьеву подсунули.

– Я тоже было так подумал. И оперативники так подумали.Но с ним никого не было. Весь вечер и всю ночь двое служащих гостиницыбдительно следили за порядком. Главная дверь была заперта, ни одна дамочка непроскользнула внутрь. Одновременно же с Воробьевым ни одно лицо женского пола вгостинице не регистрировалось. За целый день к ним не вселилась вообще ни однаженщина. Никаких однодневок. Так что, увы, Стас, тут сработала схемкапосложнее.

– Ладно, пусть пока милиционеры бегают. Авось чегонайдут.

Тем не менее Стас не забыл вложить в свою папочку листок сосведениями, касавшимися Воробьева. Совсем «неразработанным» у него оставалсяпока только третий жених Анастасии, Алексей Самсонов, выпавший с балкона впозапрошлом году.

* * *

– Все ваши женихи были… разведены по времени? –задал технический вопрос Стас, не особенно заботясь о том, как это прозвучало.

– Да, естественно. У меня не было двух женихов сразу.Хотя… – Настя на секунду задумалась. – Я уже была знакома с ЛешейСамсоновым, когда училась на биофаке. Паша как раз активно ухаживал за мной иуже сделал предложение.

– То есть вы были с ним знакомы, но еще не встречались?

– Я тогда встречалась с другим человеком. С ЗахаромГорянским. Это мой теперешний шеф. Он-то и познакомил меня с Лешей. Горянскийуже тогда задумал создать свою фирму и, кажется, начал заочно подбирать людей.Как-то на одной из презентаций, уж не помню, по какому поводу, мы встретились сЛешей. Захар нас познакомил. Но только спустя год, уже когда я пришла в«Экодизайн», наше знакомство возобновилось.

– Подождите-подождите. Чтобы не запутаться в датах, ядолжен записать. Мне надо усвоить все как следует. Значит, после биофака выустроились в фирму Горянского, своего… м-м… знакомого.

– Любовника, – храбро пояснила Настя. – Захарим был еще до ухаживаний Паши. А после его исчезновения я была рада тому, чтоЗахар женат. Это казалось мне своего рода защитой.

– Выходит, уже поступив на работу, целых три года выбаловали своего шефа вниманием, а потом вдруг перекинулись на Самсонова?

– Вы плохо понимаете мою позицию, – поморщиласьНастя. – Я не перекидывалась. Все мужчины, задумавшие жениться на мне,действовали исключительно по собственной инициативе.

– А вы пассивно соглашались?

– Да, – кивнула Настя. – Получается так.

Ей было ужасно стыдно говорить с детективом о своих романах.Она понимала, что ведет себя неадекватно – как несчастное, забитое существо,уничтоженное произошедшим. На самом деле Настя, конечно, не была такой клячей,какой должна была, по ее мнению, казаться Бессонову. Просто этот парень здороводействовал на нее, чем пугал необыкновенно. Она уже и не помнила, когда отслучайного соприкосновения рукавами с едва знакомым мужчиной ее бросало в жар.Пожалуй, такого с ней прежде вообще не случалось. Когда Стас глядел на неесвоими удивительными глазами, она терялась, словно школьница перед строгимучителем. «Могу себе представить, как повела бы себя Светка, если бы ейпонравился этот детектив», – подумала Настя и, подчиняясь внезапномуимпульсу, спросила:

– А вы уже виделись с моей подругой Светланой?

– Виделся, – с невозмутимым видом ответил Стас.

– Она пыталась вас очаровать?

Вопрос вылетел из Насти совершенно неожиданно. Она даже несразу поняла, о чем, собственно, спросила. А когда поняла, начала краснеть.

– Ей было не до этого, – с деланным безразличиемпожал плечами Стас. – Она пребывала в шоке от той информации, которую я ейсообщил.

– От какой информации? – пунцовая Настя тут жезабыла про свое смущение.

– Надеюсь, вы примете все гораздо спокойнее. Вы ведьхорошо знаете первого мужа Светланы – Степана Фокина?

– Да, конечно. Когда они поженились, у нас была однакомпания.

– А ваш первый жених, Юрий Торопцев был знаком сФокиным?

– Нет, Светлана вышла замуж за Степана через год послеЮриной гибели.

– Ладно, это выяснили. Так вот… Вы хорошо сидите?Степан Фокин является прямым наследником ротмистра Дмитрия Шестакова.

– Что-о?! Степа? Фокин?

Настя раскрыла рот и уставилась на Стаса округлившимисяглазами. Он пристально наблюдал за ее лицом, особенно за губами. Они былисухими, но казались при этом очень нежными.