– Кстати, Анастасия, а где вы были в то время, когдастреляли в Руслана Фадеева?

– Где я была? – Настя с трудом переключилась нановый вопрос. – Я… выходила выпить кофе.

– Мы же собирались с вами ехать кутить.

– Ну… Мне просто хотелось разрядиться.

– А вы часто выходите выпить кофе незадолго до концарабочего дня?

– Если честно, то нет. Просто события, которые сейчаспроисходят, очень волнуют меня. Я все время в напряжении. Отвлекаюсь от дел.

– А где вы были, помните?

– Да, конечно. Я прошла два перекрестка в сторонуАрбата, там есть такое кафе, называется «Мила». Я выпила кофе и съела двебулочки.

– Вас кто-нибудь вспомнит?

– Вы задаете те же самые вопросы, которые мне ужезадавали.

– То милиция. А то – мы. Мы ведь на вашей стороне.

Стас с неудовольствием вспомнил, как Саша Таганов выдвинулверсию о том, что Анастасия Шорохова, будучи тайной мужененавистницей иманьячкой, убивает всех неровно дышащих к ней мужчин. «Вот и алиби на времяпокушения на Фадеева у нее нет!» – заявил Таганов, с иронией глядя на Стаса.Отогнав неприятные мысли, Стас опять повернул беседу в новое русло:

– Давайте вернемся на девять лет назад. Вы помните летонакануне гибели Торопцева?

– Конечно, – тихо ответила Настя. – Двепоследние недели августа мы прожили в особняке Юры в Подмосковье.

– И вы покупали в соседней деревне Голубятово парноемолоко?

– Да, у Хитровых. Я ходила туда каждый день сбидончиком.

– Замечательно. Было жарко, и на голову вы надевалишляпу.

– Точно. У меня была шляпа из соломки. Ярко-желтая. Яочень ее любила, кстати.

– Вы ее поносили и выбросили?

Настя старалась не удивляться вопросам Стаса, отвечаласдержанно и, насколько могла, подробно.

– Вы знаете, эта шляпа куда-то исчезла.

– Из особняка Торопцева? Или вы взяли ее в Москву и ужетам она затерялась?

– Нет, я точно помню, что не увозила ее. Кстати, я и несобиралась. Это шляпа пляжная, отпускная. В Москве такую не поносишь. Но тем неменее мы с Юрой еще не уехали, а шляпа уже исчезла.

– Вы так хорошо это запомнили?

– А что тут особенного? – удивилась Настя. –Конечно, запомнила.

– Не хотите поговорить со Степаном Фокиным о семейномпроклятии?

– Хочу. – Настя наморщила лоб. – Никакповерить не могу, что весельчак Степа – потомок Шестакова.

– Вы можете пригласить его к себе?

– Надеюсь. Думаю, да. Если попросить, то приедет. У насвсегда были хорошие отношения.

– Почему Фокин развелся с вашей подругой?

– Это она с ним развелась. Тогда он был беден.

– Ну да?… А Светлана, значит, одобряет только мужчин схорошим достатком?

– Что-то вроде.

– В таком случае она наверняка жалеет, что не дотерпеланемножко.

– Да нет, у нее теперь есть Никита. Он, пожалуй, будетпокруче Степана.

– Значит, она нашла Никиту.

– Это я нашла, – возразила Настя. – Никитасначала за мной ухаживал и только потом уже перекинулся на Светлану.

– И что тому способствовало?

– Я его ухаживаний не поощряла. А Светлана – наоборот.

– Вот интересно, вы что, договорились между собой, комудостанется этот парень?

Настя хотела было уклониться от ответа, но потом передумала.Задорно улыбнувшись, сказала:

– Точно, мы договорились.

– Вам нравится играть с мужчинами?

Стас и сам не заметил, как перешел с деловых на вопросысугубо личного свойства.

– Если мужчины наивны, то почему бы и нет? –вспыхнув, ответила Настя. Ответила, дерзко глядя на собеседника. Но дерзость нечислилась в арсенале ее женских уловок, поэтому она тотчас же вернулась кпрежним интонациям: – Ваши вопросы кажутся мне… несущественными.

– Напрасно вы так думаете, – покачал головой Стаси постарался взглянуть на Настю так, как должен был, по его мнению, взглянутьумудренный жизнью человек. – Ни один из моих вопросов не задан просто так.

– Да? – Настя непроизвольно облизала губы. Оначувствовала болезненный интерес Стаса к ее прошлому – и это тревожило.

«Не может быть, чтобы он меня подозревал, – думалаона. – Бабушки всегда говорили, что меня видно насквозь. Или он считает,что это своего рода маска? Личина? А на самом деле я коварная, хитрая иопасная?»

Стас тем временем изо всех сил старался сосредоточиться наделе. Однако не сумел и потому спросил:

– Как вы относитесь к Руслану Фадееву? Вы… Вы любитеего?

– Черт бы вас побрал! – воскликнула Настя. –Это уж слишком. Вы не мой психоаналитик.

Стас сделал кислую мину:

– Я ведь заранее извинился за то, что буду задаватьличные вопросы. И вы заявили, что готовы к этому. Ради дела.

– Скажите, – внезапно оживилась Настя, – а увас уже есть версия?

– Конечно. Лично я убежден, что никакого проклятиявообще не существует. Или оно уже перестало действовать. Срок давности, таксказать.

– А как же все эти несчастные случаи?

– Не будем торопить события, – сказал Стас. –Так что насчет Фадеева? Вы влюблены? Не он в вас, а вы в него? Вы?

Насте хотелось уклониться от ответа. Почему она не умеетвертеть мужчинами, как Светлана, например? Что же делать? Если она ответит«да», то определенно солжет. Если «нет», этот ужасный человек может подуматьбог знает что. Вроде бы она дает ему понять, что свободна… «Какая чепуха лезетмне в голову! Какая невероятная, немыслимая, невозможная чепуха!

Стас в эту минуту почему-то снова вспомнил СветлануПрохорову, вспомнил беседу в ее шикарной кухне, обставленной дорогой мебелью иукрашенной изящными вещицами. Да она и сама выглядела дорого в своем домашнембрючном костюме алого цвета, с тщательно выполненным макияжем. Стас подумалтогда о том, что эта женщина очень похожа на его жену. Та тоже рисовала себелицо сразу после утреннего умывания – независимо от того, предстояли ей встречии выходы в свет или день планировалось провести дома в одиночестве. И еще у неебыл похожий взгляд – она с самого начала прикидывала, сможет ли манипулироватьпоявившимся перед ней мужчиной. Если это казалось проблематичным, в ходпускались самые разнообразные уловки, достойные как осмеяния, так и наивысшихпохвал. У Светланы были удивительные узкие глаза, такие обязательно запоминаешьпри случайной встрече. Но если глядеть в них пристально, ловить в них нюансы, говоритьс ними, то вскоре начинаешь чувствовать фальшь. Может быть, эта фальшьконцентрируется в зрачке, в этом неподвижном и непроницаемом на первый взглядкружке черноты? Когда лицо приближается, зрачок расширяется, и фальшьстановится столь явной, что хочется сказать об этом вслух. Светлана несколькораз за время беседы приближала к нему лицо. Еще она касалась прохладной ладоньюруки Стаса. Она будила его инстинкты. Однако инстинкты Стаса просыпалисьпочему-то лишь в присутствии Анастасии Шороховой. Сейчас он со страннойтревогой ждал ответа на вопрос: «Вы любите Руслана Фадеева?» Такой простой –одновременно такой сложный вопрос. Мысль, что она кого-то любит, казалась емупочти кощунственной. Нет, конечно, она его не любит. Может быть, так, увлеченанемного. Но вот что она ответит, интересно? И как? С какими интонациями?