Константинов был любителем, как уже говорилось выше,старины. Всю жизнь он, простой совслужащий, инженер, мэнээс, жил в убогойхрущевке, заставленной грубо сколоченными обрезками деревоплиты, которой былпридан вид шкафов, сервантов и столов, ел из дешевой фаянсовой посуды, читалкнижки, изданные на газетной бумаге, да и те приходилось всякими окольнымипутями «доставать», например, сдавать макулатуру, а позднее – ходить за ними вбиблиотеку, потому что покупать с некоторых пор стало не по карману. Но страстьк антиквариату, к роскоши или хотя бы намекам на нее терзала сердце ВалерияСергеевича, и удовлетворял он ее вот каким способом: в свободное время ездил погороду и выискивал дома, предназначенные на слом. Чуть только такой домосвобождался жильцами и из него начинали выламывать окна, Константинов был ужетут как тут! Он надевал перчатки, доставал из сумки небольшую монтировку иобходил пустые комнаты, в которых мгновенно начинало пахнуть сыростью, землей идаже мертвечиной. Кругом валялись груды брошенного жильцами мусора, в которомКонстантинову удавалось найти немало интересного: от книг до старинныхфлакончиков для духов. Однажды он отыскал роскошную вазу – правда, в видеосколков, но ее удалось склеить. В другой раз ему попалась печная заслонканевиданной красоты, судя по всему, отлитая веке в XVII, а то и раньше.Полуразбитые статуэтки, иконы в жутком, непотребном состоянии, да и картиныникому не известных художников, где едва-едва можно было разобрать лица ипредметы, тоже попадались. Ну и множество всяких бытовых мелочей: очки свыбитыми стеклами, туфли или сандалии (как правило, непарные), дамские сумочкиили то, что от них осталось, какие-то рваные платья, отделанные стеклярусом илиполусгнившим кружевом… И вот однажды Константинов наткнулся на покрытый темнымипятнами, заплесневелый саквояж, который валялся в каком-то подвале. Он был набитстарыми газетами времен, ну, если не Очакова и покоренья Крыма, то явно началадвадцатого столетия. Точнее сказать было трудно, потому что газеты частьюсгнили, частью превратились в труху, и Константинов осторожно, по одной,вынимал их из саквояжа и рассматривал с благоговением, ибо это тоже была стольобожаемая им старина. Ну и вот, представьте себе, среди этих газет он наткнулсяна пыльный, грязный тряпичный сверток, в котором перекатывались какие-то мелкиекамушки.

Как только Константинов взял его в руки и ощутил пальцамиэто перекатывание камушков, он почему-то сразу понял, что именно там находится.Не стал больше ничего трогать в этом доме, не притронулся к куче столь бережноотобранного старья, сверточек спрятал в карман, перчатки снял и бросил кудапопало, монтировку отшвырнул, из развалин вышел и немедленно же уехал наближайшей электричке на дачу, в Рекшино. Только там, в халупе на традиционныхчетырех сотках, он хранил все свои сокровища, потому что жена наотрезотказалась видеть это барахло в своей до блеска вымытой «хрущобе». Немалым былриск, что деревенская шпана вскроет дачу и поживится сокровищами Константинова,однако сокровищами они были лишь в глазах этого человека, и впрямь помешанногона антиквариате, а воришки – люди практичные, они ищут то, что можно продатьили хотя бы выменять на водку.

Итак, Константинов приехал в свой тайный склад, завесилокна, зажег свечку (электричество в Рекшине теоретически было, да его постоянноотключали, отключили и на сей раз, но в тот момент это, пожалуй, было кстати) иразвязал узелок. Рассмотрел свою находку.

Камушки были такими невзрачными, похожими на грязныестекляшки.

Константинов помыл их в теплой воде с хозяйственным мылом.Пересчитал. Их оказалось двести восемьдесят пять – крупных бриллиантов размеромв основном с рисовое зернышко, пара штук с горошину (в каратах Константиновтогда еще не разбирался). Одни чуть больше, другие чуть меньше, но все –удивительной прозрачности, чистейшей воды, великолепной огранки. Двестивосемьдесят пять сверкающих бриллиантов!

Лингвист, конечно, сказал бы, что так говорить нельзя –«сверкающих бриллиантов». Что это – плеоназм, поскольку в самом слове«бриллиант» уже заключено его определение – «сверкающий». Но Константинов небыл лингвистом. Да и какое человеку дело до плеоназмов, когда он внезапностановится миллионером? Миллионеру все простительно!

Кому принадлежали бриллианты, кто спрятал их в этомсаквояже, среди газет? Почему не достал оттуда?

Об этом можно было только гадать. Константинов вспомнилчитанные им многочисленные истории о том, как после революции богатые людипытались утаить свои сокровища от безумной толпы грабителей, в которую водночасье превратилась масса народа. Куда только не прятали бриллианты,украшения, золотые монеты! Шили какие-то пояса, выдалбливали трости, делалиспециальные шиньоны-тайники для женщин, засовывали камни под подошвы башмаков…Ну а владелец или владелица этих бриллиантов, видимо, в спешке сунули в саквояж,под газеты – и… Темные, ржавые пятна на саквояже вполне могли быть пятнамикрови…

Но об этом Константинов предпочитал не думать. Какой смысл?Все на свете предопределено. И если он нашел бриллианты, значит, это былозаписано в Книге Судеб – так же, как записана в ней была и участь ихпредыдущего владельца.

Итак, Константинов стал обладателем целого состояния,богатства поистине несметного…

Ну, такие находки вряд ли могут пройти для человеческойпсихики бесследно. Не обошлись они просто так и Константинову. Разумеется, онтеперь страшно боялся, что люди каким-то образом о его сокровищах проведают иограбят его, а то и убьют. Не должны были знать о камнях даже самые близкие –жена и сын! Тем паче что Константинов своей семейной жизнью доволен никогда не был.Жену он не любил и втихомолку изменял ей, когда выпадал удобный случай (вкомандировке, например, или на какой-нибудь турбазе), к тому же тайно вожделелее подругу, но понимал, что шансов у него – ниже нуля. Воспитание сынаКонстантинова вообще ничуточки не интересовало, он с удовольствием сплавил быего каким-нибудь бабушкам или дедушкам, однако таковых в семье не имелось.Именно поэтому он не намеревался посвящать домашних в судьбоносную находку иделиться сокровищами.

Отныне Константинов непрестанно думал о том, как сохранитьтайну своего богатства, куда спрятать бриллианты. Ни одно место в мире неказалось ему достаточно надежным, будь это даже сейф какого-нибудь тамцюрихского депозитария. Идеально было бы носить камни с собой, придумав тайник,который не вызывал бы подозрений ни у кого…

Константинов такой тайник придумал. Изготовил его сам,использовав для этого некий уже имеющийся у него в наличии предмет. Теперь этотпредмет всегда лежал в кармане его пиджака, некрасиво его оттопыривая. И когдаКонстантинову говорили, что он портит внешний вид костюма, тот только пожималплечами и отмахивался. Поскольку ему всегда было наплевать на то, как онвыглядит и во что одевается, это никого не удивляло.