Шляться по помойкам – так называла Галина страсть любимогосупруга к поискам всяческой старины.

– Логично, – согласилась Галина. – Но что он скрывает?Может, подцепил где-то что-то… Он со мной уже лет пять не спит, тыпредставляешь?

– И как же ты обходишься?! – почти с ужасом спросила Эмма. –Соседа во грех вводишь? Или какого-нибудь хорошенького психа? Или тихо сама ссобою?

Галина покраснела и чистоплотно поджала губы:

– Да я и без этого обхожусь! Мне ведь уже сорок шесть, порао душе подумать…

Эмма посмотрела на нее с жалостью. Она была младше подругивсего лишь на два года, однако считала, что ей-то о душе думать рано –наоборот, самое время думать о теле, потому что жизнь у нее только началась.Эмма принадлежала к тем натурам, у которых происходит так называемое позднеевзросление. Не то чтобы она была безнадежно инфантильной, вовсе нет. Просто вте годы, которые другие тратят на танцы-пляски-пирушки-развлечения, Эмма быласлишком серьезной. Она училась, она работала, она делала карьеру. И сделала-таки:из школьной училки, каких множество, превратилась в преподавательницупрестижнейшего факультета университета – иностранных языков. Она обожалафранцузский язык! Кроме того, работа на этом факультете оказалась весьмахлебным местечком – Эмма была завалена репетиторской работой, поскольку входилав состав приемной комиссии. Мамашки студентов и студенток не обходилипреподавателей и подарочками – как по поводу праздников, так и без всякихповодов.

Появившись впервые на работе в убогоньком костюмчике,купленном на Алексеевском рынке («сделано в Турции», конечно), Эмма очень скороприоделась в бутиках и заново обставила квартиру. Она стриглась и делаламаникюр в не самой дорогой, но и не самой дешевой парикмахерской. Она позволяласебе регулярно ходить в салоны красоты. Словом, она стала не без удовольствияпосматривать на себя в зеркало и обнаружила, что там и впрямь есть на чтопосмотреть. Эмме стали понятны и приятны игривые мужские взгляды, у неезавелись два-три кавалера, с которыми она с удовольствием отправлялась впостель при всяком возможном случае, наверстывая упущенное. Оказывается,мужчины очень разные, несмотря на то, что делают с женщиной вроде бы одно и тоже! К сожалению, а может быть, и к счастью, никто из этих кавалеров непонравился Эмме настолько, чтобы влюбиться. Они, строго говоря, ничегоособенного собой не представляли: доценты, кандидаты наук… Мелкота! Кроме того,они были люди семейные, обремененные женами и детьми, а связь с человекомсемейным почти непременно чревата скандалом. А главное, ее любовники все былигораздо старше ее, а она-то была постоянно окружена множеством молодых красивыхюношеских лиц… Короче говоря, бедняжка принадлежала к тем женщинам, которыеспособны любить только молодых мужчин.

Эмма смотрела на свое отражение в зеркале, словно сквозьнекую сверкающую дымку, скрывающую от нее появление новых и новых неизбежныхморщинок и прочих примет возраста. Ей казалось, что она точно так же молода,как все эти красавцы, которых она видит каждый день на лекциях и семинарах икоторые поглядывают на преподавательницу французского с искренним мужскиминтересом… На счастье, у Эммы был холодный, логически совершенный ум, которымона понимала: на семьдесят процентов это внимание построено на голом расчете –желании расположить училку в свою пользу. Понимала она и другое: как бы ей нинравился тот или иной студентик, в какое бы томление ни повергали ее плотьмысли о нем, любая связь или даже намек на связь с ним погубит ее жизнь икарьеру. Этого Эмма допустить не могла и не хотела. И не допускала. Борьба ссобой давалась трудно: в отличие от подруги, она была женщиной отнюдь нехолодной, а наоборот – сексуально озабоченной. И даже весьма. Ну что ж, онанаходила некоторую разрядку в объятиях своих зрелых кавалеров, а в самые сладкиемгновения представляла себя с кем-нибудь из тех молодых оболтусов, которымставит зачет или незачет, а то и кое с кем другим… Слава богу, у нее былодостаточно богатое воображение!

Впрочем, настоящая и будущая любовная биография ЭммыШестаковой пока не имеет к делу никакого отношения, кроме одного: она былачеловеком нестандартных решений и поступков.

– Послушай, – сказала она подруге, поразмыслив, – ты в самомделе хочешь знать, что с твоим Валерием происходит?

– Ну да, – удивленно приподняла брови Галина. – А с какой бырадости иначе я у тебя совета просила?

– Ну, тогда вот тебе мой совет, – решительно заявила Эмма. –Раздобудь в своей психушке какой-нибудь препарат, который, по-научномувыражаясь, подавлял бы сознание, а на речевые рецепторы воздействовал бы,наоборот, возбуждающе. И потихоньку подсыпь, подлей или как-нибудь впрысни егоВалерику.

– Что-что? – растерянно спросила Галина.

– Ты не слышала? Или ушам своим не веришь? – усмехнуласьЭмма.

– Ушам не верю… – пробормотала ее подруга. – Да как тебетакое могло в голову взбрести?!

Эмма пожала плечами, встала с дивана, на котором сидела, инаправилась к выходу.

– Нет, погоди! – схватила ее за руку Галина. – Не уходи и необижайся! Я просто… я просто не ожидала такого от тебя.

– И это очень хорошо, – хладнокровно ответила подруга. –Если мы будем делать только то, чего от нас ждут, все с тоски передохнут. Междупрочим, знаешь, как я мечтала о такой жизни, какую теперь веду: с уверенностьюв завтрашнем дне, упорядоченной, надежной! Но если бы мне сейчас подвернуласькакая-нибудь авантюра, я ввязалась бы в нее, не задумываясь. Разумеется, еслибы знала, что в финале мне светит что-нибудь существенное… деньги илиположение…

– Или любовь? – лукаво предположила Галина, наслышанная коео каких тайнах подруги.

– Любовь? – Эмма приподняла брови. – Любовь – это средство,а не цель. Это отличное, самое лучшее на свете средство для тренировкисердечной мышцы. Но только романы и фильмы кончаются свадьбой или любовнойвстречей. На самом деле после свадьбы следует развод, а после встречи –прощание. Уж я-то знаю! Поэтому я готова играть в любовные игры с кем угодно ив какой угодно позиции, но приз должен быть более весомым, чем просто оргазмили обручальное кольцо. Понимаешь?

Слово «оргазм» Галина знала только понаслышке, и вообще,такие разговоры ее страшно смущали, поэтому она отмахнулась от Эммы:

– Ладно, давай снова про Валерика поговорим. Ты смешная:прямо так взять шприц с каким-нибудь нейромедиатором, положить в карман и выйтииз отделения, чтобы дома мужу язык развязать? У нас там знаешь какой строгийконтроль!