— Ну и чего ты бесишься? — с видом дядюшки-профессора спросил Дрю. — Он поиздеваться зашел! — И что? Он как вампир, эмоциями подпитывается. Ты бесишься, а он радуется. Не удивлюсь, если он сейчас у порога лег, остатки твоего бешенства ловить. — Он специально попросил мягкий сыр! Когда я его застукала, они его жрали! — А ты не ревнуй, — наставительно сообщил призрак. — Я не ревную! — Да-да, конечно. Была бы ты повыше, положила б ему сыра на голову. Сырочек, он не отстанет, пока ты будешь приходить при виде его в бешенство. Ты меня послушай, я дело говорю. Любое чувство можно перековеркать и превратить в нужное. До тех пор, пока ты неравнодушна к Рикарду, ты уязвима. Раньше как было: ты ходила, смотрела на друга папы влюбленными глазами и радовала всех пирожками на ужин. Потом радостно носилась перед свадьбой и мечтала, как повесишь в коридор винтажную ключницу. А теперь ревнуешь и бесишься, что тоже неплохо. А вот когда ни одна фраза не будет тебя волновать от слова «совсем», вот тогда он отстанет, ему станет скучно. Я задумалась. Зерно истины в словах Дрю явно было. Вот только проще привидение воскресить, чем заставить женщину быть равнодушной. Пока что Рикард бесил, и справиться с эмоциями я не могла. Никогда еще не приходилось сдерживаться. Я редко расстраивалась, редко злилась, и попросту не знала, как в этом случае действовать.

— И вообще, откуда ты все знаешь? Ты же умер! — Но не отупел! — обиделся Дрю. — Я тоже мужчина. И я его немного понимаю. — Что?! — обалдела я. — А что? Ты на себя со стороны посмотри! Нашлась тут, королева сыра, отвергла, опозорила поди на весь этот ваш город, в деньгах не нуждается, дело открыла, влиятельных друзей завела! — Ага, и с привидением советуется. — Я фыркнула. — От этого ценность только возрастает. — Дрю задрал нос. — Но на самом деле мужик попал. Я отмахнулась, но уже немного успокоившаяся, села. — Да ну тебя. Надеюсь, хоть кто-то заглянет. Хотя бы Кристиан. Почему-то я была уверена, что мужчина заскочит в первый рабочий день. Он не был обязан, но в последние дни был так внимателен и приветлив, что… я надеялась. Однако до обеда Кристиана не было. После, впрочем, тоже.

Я все-таки была наивная дура. Заготовила заранее обед, чтобы надолго не отлучаться, но, сидя четвертый час без посетителей, только уныло ковыряла ложкой кашу. Дрю уже и не надеялся меня

подбодрить, и просто летал туда-сюда. По призраку было видно, что он волнуется и все ждет, когда кто-то заглянет.

Но минуты текли одна за другой, а лавка была пуста. В один момент я даже вышла на улицу, чтобы убедиться, что всех жителей города не сожрали огромные морские чудовища, или еще кто. Но людей было много, они все ходили мимо. И ни один не свернул ко мне.

Мелькнула мысль выйти и, подобно рыночным зазывалам, начать скандировать какой-нибудь стишок, но ком в горле не дал этого сделать. Я мгновенно представила, как из дома выйдет Рикард, его усмешку и, развернувшись, рванула обратно в дом.

— Сырочек, — вздохнул Дрю. Я молча убирала с прилавка банки и убирала сыр. Сама не знаю, зачем. От него не было никакого толку. Не продала сегодня, и завтра не продам. Проще было отнести в помойку, вместе с дурацкой вывеской. Собрать вещи, выкупить кольцо и радостно прыгнуть к Рикарду в койку.

— Еще два часа, — робко напомнил Дрю часы работы, что мы нарисовали на двери. — Плевать! Не надо тут никому сыра! В Эрстен-граде покупают только мороженое и сувенирчики! — отрезала я, с грохотом собрала весь товар и отнесла на кухню. В этот же момент звякнул колокольчик. Вот только явил он не заинтересованного покупателя, и даже не торжествующего Рикарда, а Рета. В руках художник держал букет ромашек, а вид имел виноватый.

— Никки, прости! Я хотел к открытию, но всю ночь рисовал, пропустил встречу и только-только вырвался! А… ты что, уже закрылась? Ты все продала?! Радость на лице соседа сменилась сочувствием, когда он увидел мое лицо. Ромашки как-то резко поникли, а вместе с ними и сам Рет. В какой-то мере он считал лавку и своим детищем, ведь так старался разрисовывая стены и придумывая вывеску.

— Никки… — Все нормально, — бесцветным голосом ответила я. — Извини, я жутко устала за день. Не обидишься, если мы поговорим завтра? — Я… ладно. Ладно, а ты завтра откроешься? Отвернувшись, я пожала плечами. Наверное, этот отвратительный день был бы проще без Рета. Я могла перенести насмешку Рикарда, вежливое сочувствие Кристиана, уныние Дрю. Но печальный вид Рета вызывал желание разреветься от обиды и разочарования.

Парень, к счастью, молча ушел, закрыв за собой дверь, а я долго сидела за крайним столиком, рассматривая, как полоса света от солнца медленно исчезает, уступая время темноте. В Эрстен-граде очень рано темнело.

Вид пустой и темной комнаты вызывал желание не то покричать со злости, не то забиться в какойнибудь угол и побыть хоть пару часов в абсолютном покое, без мыслей о дальнейшей жизни. Все, чем я жила последние дни, пошло прахом. По сути, последняя надежда зацепиться в Эрстен-граде и избавиться от надзора Рикарда, угасла вместе с дневным светом.

Почувствовав, что больше не могу сидеть взаперти, я вышла на задний двор, где прямо в платье села на старую покосившуюся лестницу. Дрю куда-то пропал, и за это я была ему благодарна. Меня никто не видел, и я дала волю чувствам. С момента приезда в Эрстен-град я плакала всего раз, а теперь, кажется, наверстывала упущенное. Ревела почти в голос, со всеми атрибутами хорошей

истерики.

Когда услышала рядом с собой шаги, чуть не подавилась слезами. Но сил двигаться не было, и я только отвернулась, чтобы не видеть самодовольной следовательской рожи.

— Хлеб вкусный, — после долгой паузы сказал он. — Поздравляю, — из-за слез мой голос звучал приглушенно. — Можете взять на кухне еще. Он опустился рядом на корточки. Я ждала момента, когда он торжествующе рассмеется, взвалит меня к себе на плечо и утопает к ближайшему дракону.

— Никки, — тоном заботливого папаши вздохнул Рикард, — иногда я думаю, что ты еще ребенок. Жизнь не такая простая штука, какой кажется. И нельзя просто так приехать в чужой город, открыть свое дело и жить припеваючи. Послушай меня… Очередную нотацию «вернись домой, выйди за меня замуж и готовь ужины, я после встреч с любовницами жутко голодный» я слушать не собиралась. Еще пару минут назад казалось, что сил у меня нет, но я поднялась и отпихнула от себя не ожидавшего такой прыти Рикарда.

— Не дождетесь! — гнусаво проговорила я. — Если думаете, что я просто так сдамся, то глубоко ошибаетесь. Я не ребенок, Рикард, и не нужно меня воспитывать. Возвращайтесь в Азор-град, я смогу о себе позаботиться. — Я вижу, — рыкнул Рикард, как-то угрожающе надвигаясь, — Никки, я в последний раз… — Правда? В самый-самый последний? — перебила его я. — Не подходите! За меня есть кому вступиться. — Кристиану? — Хотя бы и ему. — Что же он не пришел к тебе сегодня, а? Почему, Никки, единственный, кто пришел и хоть как-то тебя поддержал, был я? — Поддержал? — ахнула я. — Поиздевался! Идите к демонам, Рикард Тентен, и упаси богиня от вашей поддержки! — Сырочек! — раздался из дома истеричный вопль. — У меня идея, бросай своего придурка и иди сюда! А еще тут патлатый под дверью мнется, и, кажется, что-то вкусное принес! — Николь! — вслед мне крикнул Рикард, но, поскольку я уже активировала защитное заклятье, в дом он войти не смог. Дрю носился из угла в угол, что-то бормоча себе под нос. На мой удивленный взгляд призрак ответил просто: