— Расскажи мне, я тоже посмеюсь.

Ну, не знаю. Может, ему это и не покажется таким уж смешным. А мне только повод дай чуть выпустить бурлящее внутри напряжение.

— П-пойдем, д-девочка с-со мной! Я теб-бе цвет-точек крас-сивенький покажу-у-у.

— Очень смешно.

— А ведь мы Котьку лет с трех учили не ходить к незнакомым дядечкам, особенно когда те предлагают что-то ей показать.

— Я не незнакомый.

— Я тоже так думала. А потом поняла, что ошиблась.

От моего веселья не остается следа. Я жалею, что ввязалась в эту авантюру. И будто понимая, что я вот-вот соскочу, Победный трогается с места, не давая мне передумать. К удивлению, пробок и впрямь нет. Доезжаем быстро, даже быстрей, чем планировали. Я здесь не впервые с тех пор, как мы с Победным расстались, но дальше ворот мне ходить не доводилось. А розы цветут у беседки, и раз уж я приехала на них взглянуть, отстояться у ворот не получится. Как назло, выходит соседка. Узнав меня, сначала комично округляет глаза, а после и вовсе с намеком подмигивает. Я отвечаю легкой улыбкой, которую не так уж просто выдавить из себя.

— Зря я приехала. Опять будут всякое болтать. Как будто мне мало кинофестиваля!

— Ну, и пусть болтают. Разве ты не этого хотела?

— Чего?

— Переключить на себя внимание с Котьки.

— Да, но не ценой собственной гордости.

— А это еще при чем?

Сад разросся. Набрал мощи. А ведь еще даже не на всех деревьях распустились листья! Когда я его создавала, представляла, как мы будем прятаться в тени деревьев от летней жары, как будем всей семьей сидеть за столом, пить полуденный чай, будто аристократы.

— И правда, распустились! — опускаюсь на колени возле куста. Касаюсь пальцами желто-оранжевых лепестков. Необычный цвет, но конкретно в этом сорте меня привлек вовсе не он. А аромат. Я таких ароматных роз никогда еще не встречала.

— Ну, а зачем бы я врал?

Этот вопрос я не комментирую. Иначе опять нас занесет куда-то не туда. Склоняюсь ниже. К единственному пока распустившемуся бутону. С наслаждением вдыхаю. И кажется, будто я вся наполняюсь, пропитываюсь этим сладким запахом.

— Так что там про гордость? Ты не ответила.

— Я не хочу, чтобы мое имя как-то связывали с твоим в свете нынешних событий.

— Это очень сложно, знаешь ли! Учитывая, что у нас одно имя на двоих. — Победный сощуривается. Даже находясь не в том положении, чтобы качать права или злиться, он все равно не способен удерживать в узде свой жгучий темперамент. Моя бывшая свекровь, Алла Сильвестровна, как-то рассказывала мне по большому секрету, что отцом Победного был некий юный испанский аристократ. Наверняка темперамент у Борьки был папенькин. Южный и взрывной.

И, да, у нас действительно одно имя. Точнее, фамилия. Я не стала ее менять, потому что к моменту нашего развода имя «Александра Победная» было уже крепким брендом.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Нет. Не очень. Может, объяснишь? Под бокальчик хорошего вина?

А что я, собственно, потеряю? Меня нигде и никто не ждет.

— Если ты обещаешь держать себя в руках.

Победный хмурится и, так ничего и не пообещав, приглашает взмахом руки к дому.

— Так вот, я не хочу, чтобы люди думали, будто я приняла тебя обратно.

— Почему?

— Потому что я не такая дура. Считай, что мое человеческое достоинство унижает само такое предположение.

— Никогда не думал, что ты так зависима от чужого мнения. Сядем на веранде?

— Да, — машинально киваю я, и только потом перехожу к первой части его замечания. — И, кстати, мне плевать на чужое мнение, если оно не коррелируется с моим.

Я устраиваюсь на нагретом солнцем диванчике. Давая понять, что в дом я ни ногой. Победный уходит и очень скоро возвращается с бутылкой вина, бокалами и… огромным куском хамона, который предлагает порезать мне.

— Хочешь сказать, что не вернулась бы, даже если всем было на это похрен?

— Я думаю, что это вообще бессмысленно обсуждать. Потому что ты ничего не сделал для этого. Даже не извинился.

— По третьему пункту согласен. Языком чесать я не люблю. А вот по второму… Ты правда считаешь, что я мог бы сделать хоть что-то сверх?

Победный намекает на свою помощь. На то, что он всегда рядом, всегда на подхвате. На то, что он помогает, максимально вовлекается во все процессы, происходящие внутри нашей семьи. Но каким боком это к нам? И к доверию, которого больше нет.

— Я ценю все, что ты делаешь. И ты прав, вряд ли кто мог бы сделать больше.

— Но? Есть же какое-то «но»? Правильно?

Победный наливает вино в бокал и протягивает мне. Я вдыхаю букет…

— Ага. Я тебя не ощущаю своим. Я не верю тебе. И себе рядом с тобой не верю. То есть по отдельности, да. Все класс. Лучше не может быть. Но когда мы вместе… Знаешь, я, наверное, просто больше не верю в нас. Да, точно. Все дело в этом.

Вкуснейшее вино я допиваю залпом.

— Нам будет легче пережить это все вместе.

— Вот. Во-о-от! Видишь? А я о чем говорю? Тобой руководят довольно рациональные вещи. А потом…

— Это нормально. Мне не восемнадцать! И тебе тоже.

— А потом в дело опять вмешаются чувства, и все рассудочные решения, все обещания будут нарушены.

— Очень красиво ты говоришь. Умно. Только я никак не пойму. А почему ты решила, что сейчас я руководствуюсь одной только головой?

— Еще скажи, что воспылал ко мне страстью. — Я встаю, отставляю бокал и шагаю к ступенькам, ведущим с веранды. Да только Победный останавливает меня на полдороги. Довольно бесцеремонно дергает за руку и, перехватив ладонь, прикладывает ту к своему члену.

— У тебя есть другие объяснения этому?

Он божественно тверд. И до сих пор знаком мне каждой чертовой клеточкой. Тело по привычке отзывается, реагирует… Мое изголодавшееся по ласкам тело.

— Ты отвезешь меня? Или лучше вызвать такси? — я не дергаюсь, так и стою с рукой на его члене и маской холодности на лице.

— Сашка, ну, ты чего такая, а? Сашка… Ну, что мне сделать? Я что угодно сделаю…

— Предупреди Аллу Сильвестровну, что мы заедем за Миром. Пусть он потихоньку собирается.

Победный бормочет под нос проклятья, но все же отпускает мою ладонь. Я сбегаю по ступенькам, напоследок провожу пальцами по лепесткам той самой розы. Пройдет еще пара дней, и бутон распустится во всю силу. А следом и еще пять. Именно столько бутончиков я пока насчитала. Борис идет за мной, разговаривая с кем-то по телефону.

— Мама сказала, что завезет Мира к тебе сама. Заодно и Котьку повидает.