Он помог Ленке встать, и бережно поддерживая под локоть, помог дойти до единственного в комнате стула. Но Ленка садиться не стала. По-видимому, ничего не понимая, она стояла, голая и жалкая, опираясь на стол и пошатываясь из стороны в сторону. Ее потная грудь как будто обвисла, а волосы намертво приклеились ко лбу.

— Извини… ну, я не думал, что они, суки… — явно что-то не то было в поведении известного своей жестокостью бандита. Может, все-таки Кураторы? Ведь могут же они воздействовать на психику, могут!

— Ну, убей меня, — внезапно заорал Витек, — убей, на… вот, — он схватил автомат и вложил в вялые Ленкины руки.

Ленка равнодушно полоснула длинной очередью по груди бандита.

— Ты с ума… зачем? Он же не насиловал тебя… — я отобрал автомат, затем непослушными руками вынул платок и стал стирать отпечатки пальцев.

— Он мог бы нас сразу отпустить, — равнодушно и монотонно сказала Ленка, — а он этого не сделал, значит — виноват.

М-да, логично. Ладно, если сейчас не приедет на звук выстрелов наряд полиции, мы потихоньку будем пробираться домой.

— Я посижу немного, — прошептала Ленка, — голова кружится…

— Конечно, отдохни.

А я пока — что? Откопаю клад?! Да есть ли он? Это можно проверить. Подвал в соседнем доме. Как ни крути, а все опять вписывалось в теорию о Кураторах. Они наказали нас за нарушение договора. Я должен был идти один! Но погибнуть они не дали — наслали безумие на главаря, заставили его сходить за автоматом. Черт, интересно. Следовало, все же проверить клад.

— Ленусь, — начал я, — пока ты отдыхаешь, я, все же…

— Иди, выкопай свой клад, — выдохнула Ленка, — я все равно пока идти не могу.

Подвал в соседнем доме был точно такой, как во сне. А когда, спустившись, я увидел бочку…

Глиняный горшок был закопан неглубоко и точно в том углу, где было указано. Вытащил я его без особой радости. Значит, все правда — и то, что существуют Кураторы и, некий поддерживаемый ими порядок мироздания, который Вадим находил ужасным. И то, что я стану обладателем миллионов. Все это следовало принять.

Горшок мы завернули в разорванное Ленкино трико. Набросив на ее измятое тело свою, тоже разорванную, точнее, разрезанную, рубашку, я, с грехом пополам, довел ее до стоянки такси. Таксист, совершенно не удивившись, довез нас до дома и даже не подумал дать сдачи, хотя протянутая ему бумажка, была довольно крупной. Впрочем, теперь деньги не будут для меня проблемой. Теперь проблемы у меня будут другие…

Глава 7

Наступал торжественный момент. Можно открывать горшок! Ленка, после полуторачасового расслабления в ванной, выглядела вполне отдохнувшей. Я, приняв контрастный душ и наскоро перебинтовав голову, тоже был готов к процедуре вскрытия. Может, кому-то покажется странным, что мы не заглянули в горшок раньше.

Но так уж я устроен — люблю все делать основательно, не торопясь, со смаком. Заглянуть в горшок, вероятно хранящий несметные сокровища, на ходу? Торопливо озираясь?! Это — кощунство! Нет, горшок следовало вскрывать в спокойной и торжественной обстановке! За столом, не торопясь, наслаждаясь моментом. Это — как застолье с хорошими, марочными винами, как чайный ритуал, как, на худой конец, умение правильно пить пиво.

Не тянуть из горлышка, запрокидывая голову, как это часто показывают в американских фильмах. Нет, пить из специальных кружек, не спеша, давая себе и пиву подышать!

Причем, выпив вначале ровно половину кружки — перевести дух, немного посидеть, затем выпить еще половину — от того, что осталось. Через некоторое время допить и, наполнив кружку вновь, отставить ее в сторону — дать устояться пене. Тут самое время поговорить с друзьями, обменяться новостями, в крайнем случае, выслушать чей-нибудь рассказ о тяжелой жизни и только потом, как бы случайным жестом захватив кружку, сделать еще один заход — опять ровно в полкружки…

Так и с любым серьезным и ответственным делом, тем более, пахнущим миллионами.

Итак, мы торжественно сели за стол. На почетном месте, в самом центре стола, стоял виновник торжества — горшок. Обычный глиняный горшок, типа крынки. Немного, может, пошире и пониже. Этакая приплюснутая крынка. Я смотрел на нее с любовью. Сейчас тем более негоже торопиться! Этот прекрасный момент нужно смаковать, наслаждаться им, упиваться! Момент ожидания чуда! Уже, в общем, наполовину свершившегося. Чуда, которое разом перевернет всю нашу серую жизнь.

— Ты сделала спринцевание? — спрашиваю Ленку.

— Да-да, сделала, — несколько нетерпеливо отзывается она

— С марганцовкой? — уточняю.

— Конечно, с марганцовкой и не один раз! И рот прополоскала!

— А ударную дозу антибиотиков приняла? — в таких случаях нужно принять меры против возможного заражения.

— Приняла, милый, приняла, — елейным голосом произносит Ленка. Видимо ей не в радость растягивание сего сладостного мига. Она не сводит глаз с горшка. И куда торопиться?

— Все равно, надо будет, потом проверится, — назидательно говорю я. Ленка молчит.

Что ж, оттягивать дальше невозможно. Я подвигаю к себе горшок, вилкой отколупываю битум, которым он залит сверху, вытаскиваю затыкающие горловину истлевшие тряпки и высыпаю на стол стаканов пять драгоценных камней — бриллиантов, изумрудов, рубинов, топазов. Несколько минут проходит в молчании.

— За мои мучения, хоть я и сама в них виновата, — говорит, наконец, Ленка, — ты должен подарить мне по одному камню каждого вида!

— Конечно, о чем речь.… Знаешь, если бы ты даже сказала «дай половину», я бы отсыпал не раздумывая.

— Нет, — тихо произносит Ленка, — я почему-то знаю, что взять я могу только по одному камню. Остальное — твое. На это я претендовать не могу.

— Я же говорил, что ты экстрасенс!

— Когда это ты говорил?!

— Как-то, помню, говорил!

— Скажи, — Ленка вдруг опять стала серьезной, — ты, что-то понял… как Вадим?

— Да, возможно… кое-что… теперь понял, — пробормотал я.

Если на вас сваляться несколько стаканов драгоценных камней — что вы будете делать? Ну, порадуетесь, это само собой. Но потом надо озаботится реализацией этого богатства. Нужно изучить рынок — где дадут больше, нужно таится от властей —