Разумеется, невозможно было счесть подобную смерть«естественной» или объявить ее следствием какой-либо загадочной болезни. Нодальше этого Пирс в своих рассуждениях не заходил. Он знал лишь одно: еслитаинственное нечто проникло в дома Эдит, Мэнди, Алисии, Линдси и прочих кузин,имен которых он, к немалому своему стыду, не помнил, и убило их всех, значит,это же неведомое нечто погубило и его мать.

Судя по всему, последние мгновения матери были мучительны. Киному выводу Пирс не мог прийти, своими глазами увидев тело и услышав о том, вкаком виде оно было найдено. Говорили, что кровь долго не останавливалась — онапродолжала литься, даже когда мать подняли и положили на носилки.

Все это было не только страшно, но и чрезвычайно странно. Спредупредительностью истинного джентльмена Пирс подвинул Моне стул, подождал,пока она сядет, и лишь затем сел сам. Прямо напротив него гордо восседалРэндалл. Почему место во главе стола сейчас занимает именно Рэндалл и почемуименно ему пришлось взять на себя главенствующую роль, Пирс понял, как толькоотыскал глазами отца. Райен пребывал в таком состоянии, что от него неприходилось ожидать решительных действий.

— Ну, все вы знаете, произошло совсем не то, что мыдумали, — произнесла Мона.

К немалому удивлению Пирса, собравшиеся согласно закивали,хотя при других обстоятельствах все они, несомненно, не дали бы себе трудакачнуть головой. Лорен выглядела утомленной, но, тем не менее, спокойной. Лишьодна Энн-Мэри даже не пыталась скрыть свой испуг.

Но больше всего Пирса поразил Эрон Лайтнер. С самымневозмутимым видом он смотрел в окно, по всей видимости любуясь рекой иосвещенными мостами. Похоже, он даже не заметил появления Пирса и Моны. Покрайней мере, он не удостоил Пирса взглядом. И Мону тоже.

— Эрон, — заговорил Пирс. — Я думал, вы нампоможете, прольете свет на все эти таинственные обстоятельства.

Слова вырвались у Пирса сами собой, помимо его воли.Подобная несдержанность уже не раз доводила его до неприятностей. Не зря отецпостоянно твердил, что адвокат прежде всего обязан научиться держать язык зазубами. Единственный человек, с которым адвокат имеет право бытьоткровенным, — это он сам.

Эрон отвел наконец взгляд от окна, скрестил руки на груди ипоочередно посмотрел сначала на Мону, а затем на Пирса.

— Разве у вас есть основания мне доверять? —негромко спросил он.

— Нам известно следующее, — подал голосРэндалл. — Мы знаем, что все это совершил один и тот же человек, вернее,одно и то же существо. Ростом он примерно шесть с половиной футов, волосытемные. А еще мы знаем, что он нечто вроде мутанта. Нам известно также, чтопричиной смерти Эдит и Алисии послужила патология беременности. Согласнорезультатам анализов, в обоих случаях женщины были беременны от этого…существа. В обоих случаях развитие плода происходило чересчур стремительно ичерез несколько часов после оплодотворения матери впадали в шоковое состояние.С минуты на минуту мы ждем из Хьюстона подтверждения того, что с Линдси и Клитипроизошло то же самое.

— Вот как ее звали… Клити… — пробормотал Пирс.

Он вдруг заметил, что взоры собравшихся устремлены на него.А ведь он отнюдь не намеревался произносить что-либо вслух.

— Итак, дело заключается в том, что женщины погиблиотнюдь не в результате болезни, — продолжал Рэндалл. — Виновником ихсмерти стало это существо.

— Значит, мы имеем дело с мужской особью, которая ищетпару, — бесстрастно произнесла Лорен. — Причем он спаривается толькос женщинами из нашей семьи. По-видимому, мы имеем генетические аномалии,которые делают подобное совокупление возможным.

— Мы также знаем, — вставил Рэндалл, — чтоэто существо обращает особое внимание на представительниц тех семейных ветвей,где особенно часто заключались кровосмесительные браки.

— Подведем итог, — подала голос Мона. —Четыре смерти здесь, в Новом Орлеане. Две в Хьюстоне. Причем те, что вХьюстоне, случились позднее.

— Да, позднее, но всего лишь на несколько часов, —уточнил Рэндалл. — За это время вполне можно долететь до Хьюстона на самолете.Возможно, он так и сделал.

— Значит, ничего сверхъестественного во всем этомнет, — заявил Пирс. — Если это существо подобно человеку и, какговорила моя мать, обладает плотью, следовательно, оно должно перемещаться темиже способами, что и простые смертные.

— То есть вы хотите сказать, что ваша мать рассказывалавам о нем? Говорила, что это мужчина? Но когда? И что она могла о нем знать?

Гул возбужденных голосов долго не стихал.

— Прошу прощения, — негромко заметил Райен, когдашквал вопросов иссяк. — Гиффорд действительно говорила о нем некотороевремя тому назад. Однако, мне кажется, ее словам не следует придаватькакое-либо важное значение. Она знала о нем столько же, сколько и мы. Все этоне более чем ее собственные домыслы. Давайте будем опираться лишь надостоверные сведения. Как сказал Рэндалл, это существо, природа которого намнеизвестна.

— Да, — подхватил Рэндалл, вновь беря в свои рукибразды правления. — И если мы соединим сведения, которыми располагаем, синформацией, предоставленной нам Лайтнером и доктором Ларки-ным из Калифорнии,напрашивается один лишь вывод. У нас есть все основания предполагать, что этосущество обладает уникальным геномом. Как и у обычного человека, хромосомы унего располагаются в двойной спирали, однако хромосом этих девяносто две, что вдва раза превосходит обычную для людей норму. К тому же протеины и энзимы в егокрови и тканях значительно отличаются от человеческих.

Пирс никак не мог отделаться от мыслей о матери. Воображениенастойчиво рисовало ему, как она лежит на песке пляжа. Он не видел ее там, нотеперь был обречен представлять картину до бесконечности. Испытывала ли онастрах перед смертью? Испытывала ли боль? Каким образом ей удалось добраться докромки воды? Все эти вопросы проносились в голове у Пирса. Он сидел понурившисьи упорно смотрел в стол.

Рэндалл меж тем продолжал ораторствовать.

— Таким образом, проанализировав ситуацию, мы приходимк весьма утешительному заключению. Несомненно, злостные деяния этой особимужского пола могут быть пресечены, — донесся до Пирса его голос. —Какова бы ни была его предыстория, какими бы тайнами ни было окутано егопоявление на свет… или рождение… или возникновение — не берусь судить, какоеслово здесь наиболее уместно, — мы знаем, что это одиночка. И, разумеется,мы вполне в состоянии с ним бороться.

— Вот об этом и речь, — изрекла Мона.