Стефан сунул руку в карман, вытащил оттуда горсть света. Ссыпал на плиту справа от госпожи М., и горсть распалась на две щепоти. Он повторил это, с другим карманом, с другой стороной. На алтарь, сияя, легли все четыре искры. Я смотрел на них и из миллиона недоступных пониманию вещей знал лишь одну: это не стоило того. Гибель Обержинов, Алисы, того парня в чайном магазине… ничто не стоило того. Стефан был так же одержим искрами, как Пройсс или Мерит Кречет, просто со знаком смерти.

– Если это был ты, – сдавленно начал я. – Сейчас – ты. Тогда кто это был три года назад? Кому Феба с Константином везли искру?

Стефан подал руку госпоже М., помогая спуститься.

– Я не помню, – сказал он. – В том смысле, что я знаю, кто это был, но не помню, как они выдали себя. Это осталось на прошлом носителе.

Носителе, бездумно вторил я. Ариадна тебе, черт возьми, не какой-то носитель. Но Стефан отмахнулся от моих мыслей, как от дыма ранее.

– Госпожа-старший-председатель.

Я попытался удивиться. Не вышло.

– Госпожа-старший-председатель стояла за ними. Но дело было не в искре. Она использовала ее как приманку, маскирующий довод, чтобы они чувствовали себя в безопасности в союзе с ней. Едва ли они согласились бы на сделку, узнай настоящую цену убийства своих контрфункций.

– Но что еще нужно было госпоже-старшей-председателю? – растерялся я. – Если не искра? Она же так много…

Я осекся, вспомнив искаженное лицо Фебы. Клубы удушливого дыма. Картинку с экрана узи, проступившую сквозь него.

– Ты… Имеешь в виду их ребенка?

– Это не было ребенком, – возразил Стефан. – Это был атрибут. В эволюционно устаревших структурах. Но да, если бы тело Фебы завершило его создание, будучи функцией Дедала, он принадлежал бы Дедалу. Что-то в картине мира госпожи-старшего-председателя требовало этого не допустить.

– Но он… Он был живым. Ты же видел…

– Как любой атрибут.

Стефан поставил госпожу М. рядом с собой.

– Уничтожь их, – обронил он, глядя на нее. – Пожалуйста.

Я тоже смотрел на нее. Не только со своего места, но из очень далекой пятницы, когда в моей жизни не было никаких искр. Я поверить не мог. Тогда – что все это случится. Сейчас – что закончится так. И когда госпожа М. посмотрела на искры, я понял: он это серьезно. И когда она подошла к ним, я вскрикнул:

– Разве это может быть так легко?!

– Легко?..

Голос Ариадны окончательно перестал быть ее голосом.

– Имущественное право – не вопрос право- и дееспособности. Оно неотчуждаемо от плоти. Существу принадлежат клетки, вмещающую его жизнь. Только с ними оно вольно делать все, что вздумается, в том числе, уничтожить. Сердце – есть – плоть. Тело – есть – плоть. Сердце – есть – тело. Они принадлежат одно другому и потому, при наличии необходимых структур – рук и разума, в нашем случае, внешнего – могут взаимно уничтожить друг друга. Это естественно, а не легко.

Госпожа М. коснулась горстей света. Двух слева, двух справа, свела руки, пододвигая их друг к другу. Глядя на это, я громко подумал:

Я не хочу умирать.

Руки остановились. Госпожа М. подняла голову. Я хочу жить, продолжил им – ей. Хочу, чтобы прицельный удар, к которому я не был готов, не сломал меня, не уничтожил то, что и за сотни лет не станет снова целым.

– Уничтожь их, – повторил Стефан.

– Нет, – возразил я.

– Да, – ответил он. – У тебя не получится. Ты не знаешь, как она умерла.

– Ее убил Адам, – обронил я, не сводя взгляда с рук госпожи М. – Детали имеют значение?

– Детали раскрыли бы тебе, что в момент смерти ее тело не слушало сердце. И сейчас не станет.

Я стиснул зубы. Это не могло иметь решающего значения. Ведь троица хотела жить. Я хотел жить. Ариадна тоже хотела. Все, кроме этого мудака, хотели жить – и каждый день, и за секунду перед смертью.

– Легко… – вдруг повторил Стефан. – Тоже мне легко. Сплошные накладки.

И госпожа М., услышав что-то еще, раздавила искры о камень.

Я моргнул. Она подняла руки. На алтаре не осталось даже следов – черных, как от угольков, серых, как от пепла. Вообще ничего. Так умирал свет.

– Нет, – выдохнул я. – Нет-нет… О, черт…

Все было кончено. Вот так, пуф – и их не стало.

Я отвернулся, чувствуя ужасное головокружение. Соберись, приказал себе. Ты знал, что не сможешь остановить его. Никто не смог, даже госпожа-старший-председатель. Ты здесь, с нажимом напомнила Габриэль, чтобы закончить кое-что другое.

– Верно. Так что… – прохрипел я, возвращаясь.

И осекся, прифигев.

Теперь мы точно были не одни. Нимау по-прежнему держалась в стороне, но три другие феи, приближение которых, наверное, я не заметил, сконцентрировавшись на искрах, стояли полукругом по другую сторону алтаря. А Стефан… О, он был прилично за ними. На полпути к выходу. Вместе с госпожой М.

– Какого?!

Я вскинулся. Феи тоже. Все с оружием, как на подбор.

– Ты же обещал, что не будешь мешать! Что это не твое будущее! Что ты дашь мне отправить ее Адаму!!

Стефан остановился, взглянул в пол оборота:

– Не будь наивным. Я солгал.

О.

Оооо.

Оооооо!!!

– Из-за тела Ариадны я не был уверен, что она станет меня слушать. Поэтому, для перестраховки, взял тебя. Но она узнала меня и так. Значит, эта вероятность была просчитана наравне с другими. Никогда не помогай тому, кто очевидно против тебя. Ты совершил эту ошибку сейчас. Подыграв Хольду в его идиотском плане, ты поможешь Адаму и совершишь ее еще раз. Итог будет тем же. Сделай глубокий вдох и извлеки пару уроков.

– В жопу иди со своими уроками!

Свод кирхи звенел от того, как я орал. На фоне этого мы с Хольдом в больнице общались шепотом.

– Какая тебе разница, кто кому в чем подыграет?!! Это не твое настоящее!!! Ты же не собирался в нем задерживаться! Или… Погоди, тут ты тоже солгал?!

– Нет, – после паузы откликнулся Стефан. – Будет крайне нежелательно снова оказаться в человеческом теле. К тому же, наша смерть – ключевой элемент плана. И не смотри на меня так. Это ее выбор тоже. Она такая же, как я.

Я смотрел на него так не только из-за Ариадны, но все равно прошипел:

– Никто не такой же, как ты.

– Уникальность – современный миф. Не самый полезный.

Стефан отвернулся и возобновил шаг. Госпожа М. двинулась следом.

– Нет! – крикнул я ей. – Остановись.

Она послушалась. Стефан заметил это.

– Идем, – повторил.

Она снова двинулась. Я снова крикнул:

– Нет. Пожалуйста! Я отвезу тебя Адаму! Клянусь!

Феи поглядывали на нас с растущим интересом. Но и в ожидании приказа, полагаю, тоже. Я судорожно выдохнул, хватаясь за все подряд, лишь бы он не сделал нового шага:

– Ты пожертвовал любимой женщиной, чтобы уничтожить искры. Ее жизнь оказалась тебе безразличной. Тогда какого черта тебе не безразлично, что будет с не-твоим миром?! После тебя?!

Стефан снова посмотрел