течения в богословии. Всем понравилась ваша идея мира как дома, где искусство возводившего стены каменщика не умаляет достоинство поднимавшего крышу плотника. Клятвы Единому отныне действительны и перед лицом Эбрилла, как и наоборот. А тонкости… тонкости вопроса оставим на потом и богословам с обеих сторон, пусть выясняют детали.

Ислуин просто кивнул, не отвечая. Оставалось радоваться мудрости и здравому смыслу как нынешнего главы Комитета, так и кироса Аластера с мессиром Кетингерном. Официальная доктрина на примирение принята, все кто против – будут объявлены еретиками... А считать ли Единого и Эбрилла братьями или основой и старшим отражением – пусть и правда спорят богословы. Наверняка скоро и шаманов Сарнэ-Турома подискутировать пригласят, если уже не пригласили. Пусть самые острые моменты утонут в шумной и пустой болтовне. Что, впрочем, не отменяет тихого соперничества. Комитет по призыву к одобряемому и удержанию от порицаемого не просто так с таким воодушевлением принялся помогать северным ярлам искать родственников среди эльфов. Многие роды на севере имеют примесь эльфийской крови, а Комитет с удовольствием понесёт веру в Эбрилла на север. Вот только Церковь Единого и сама не прочь там закрепиться. Как и попробовать создать хотя бы небольшую общину в Великом лесу. В открытую враждовать отныне – ересь, но вот в мелких пакостях Сберегающие и Комитет друг друга стоят.

Энгюс тоже какое-то время молчал, затем снова заговорил:

– Тогда вас больше волнует сегодняшнее сражение? А ведь символично. В день битвы с отступниками-Чистыми тоже висел туман. Словно укрывал будущее…

– Ерунда, – довольно грубо отрезал магистр. – Уж вам-то впадать в суеверия не положено по долгу.

– Зато мне по долгу положено лезть в душу, – усмехнулся в ответ Энгюс. – Вас ведь беспокоит не только судьба вашей сестры и совсем не сражение, а? И ещё у вас опять глаза сменили цвет. Вечером ещё зелёные, а сейчас цвета грозового неба.

– Вы всё-таки заметили… – в голосе Ислуина прозвучала тоска. – Надеюсь, кроме вас и Мануса остальные такой наблюдательностью не страдают. Вскоре эффект погаснет. Что вы хотите? Я с ничтожным промежутком коснулся аж четырёх первооснов, плюс моя внутренняя сила Воздуха. Вот и получил… дар Расплетающего стихии. А там рукой подать до… Впрочем, это уже неинтересно. Главное – сейчас пригодится, мои возможности на какое-то время изрядно выросли. Дальше… Надеюсь, после нынешней битвы будет возможность забиться в какую-нибудь дыру и спокойно пересидеть два – три года, пока избыток силы уйдёт. На самом деле, когда потенциал вырастает таким вот скачком – это очень обременительно.

Энгюс хмыкнул: мол, знаю я вас, спокойно усидеть не сможете. Но промолчал.

Туман рассеялся к десяти часам утра, обнажая боевые порядки. Сражение началось. Доннаха построил войска широкой дугой, обращённой внешней стороной к врагу. Так, чтобы один конец упирался в заросли леса, а второй – в берег высохшего старого русла реки. Бурелом удачно прикрывал левый фланг, а широкое сухое ложе бывшей реки справа – удобная дорога для всадника. Каменистое дно не позволяло перекрыть его рвами и ловушками. Идеальное место для конницы, чтобы прорвать заслоны и оказаться в тылу противника. Даже то, что своя пехота по основному фронту будет наступать на врага по небольшому уклону снизу вверх, играло на руку людям: в силу специфики физиологии оркам всегда намного удобнее было лезть наверх, чем спускаться вниз. Главное для союзников было как можно быстрее прорвать фронт или хотя бы потеснить центр вражеских порядков. А дальше либо в тыл оркам прорвётся степная конница, либо получится захватить холм на востоке. На господствующей вершине, закрывшись легионерами и закованными броню хирдами, гномы меньше чем за час установят метательные машины – и сметут артиллерией вражеские порядки. От тяжеленных камней и ядер, летящих вниз, не спасут никакие щиты и маги. Сплошной фронт мгновенно станет дырявым как решето... через которое опять же пройдёт конница. Восточнее поля боя начинались лесостепи, на которых конные ханжары рассеют и уничтожат любое войско. Понимал это и командующий орками, не зря гнал армию форсированным маршем, стараясь задержать союзников на границе лесов.

Возле сухого русла только-только начали накапливаться всадники, когда в ставку примчался гонец от полусотни разведчиков.

– Генерал, справа всё перекрыто. Лучники, катапульты и скорпионы.

Доннаха, Харелт и Великий хан переглянулись: жаль. Они с самого начала, конечно, не рассчитывали прорвать оборону именно здесь, но можно попробовать там создать иллюзию главного удара. Тогда орки вынужденно оттянут сюда значительные силы. Метательные машины оказались неприятным сюрпризом. Орки не умели делать разборные орудия как гномы. Обычно возили с собой отдельные детали, а сами машины всегда строили на месте. Но вот каким-то способом тайно успели сделать это и здесь.

Неожиданно раздался громкий треск со стороны закрывавшего левый фланг леса.

– Какого демона! – Доннаха схватил подзорную трубу, за ним то же самое сделали остальные.

Судя по всему, орки сумели решить проблему кавалерии. Лошади их боялись, одного запаха было достаточно, чтобы попытаться сбросить лохматого седока. Но к нынешней войне шаманы вывели гибрид: тело от коня, лапы волчьи, голова медвежья. Судя по тому, что из леса в тыл войску вырвались сразу четыре сотни всадников, химеры получились вполне жизнеспособные, а не стерильные мулы.

Опытные солдаты не растерялись. Легионеры мгновенно выстроили стену из щитов и копий, прикрывая стрелков. Эльфы тут же засыпали вражескую кавалерию лучными и арбалетными стрелами, стараясь в первую очередь бить в плохо защищённых животных. Несколько минут спустя в дрогнувшую, задержавшую наступление массу орков врезался бронированный клин катафрактриев – всадников, у которых даже могучие лошади были с головы до ног закованы в броню. Тяжёлая конница разрезала вражеский отряд сначала на две, потом на четыре части и начала прижимать к своей пехоте. Ещё минут пятнадцать шла отчаянная рубка, а потом в ставку генерала примчался новый вестовой: попытка флангового удара ликвидирована.

– Хорошо, – кивнул Доннаха. – Пластунов в лес, чтобы я знал о новой попытке заранее. И резерв левого фланга пусть будет готов к отражению удара.

Теперь оставалось надеяться на пехоту: она сумеет пробить в порядках врага брешь, достаточную для прорыва конницы. И всё равно первыми на строй врага понеслись всадники. Многократно опробованный против орков приём: налететь, бросить тучу стрел. Расстроить вражеские ряды, пусть стрелы не пробьют доспехи, зато нанесут многочисленные раны. Дальше отступить раньше, чем начнётся ответная стрельба. И так по всему фронту, пока в одном из мест не ударит пехота. Так было и в этот