— Вы сделали очень важное дело. Лонг-таймеры осталисьдовольны.

Он ушел. Луиза взглянула на Ральфа:

— О чем он говорил? Ты знаешь?

Ральф покачал головой. Он не знал, однако у него возниклоощущение, что он должен знать. Шрам на руке начал покалывать, как некогда,вызывая зуд глубоко в тканях.

— Лонг-таймеры, — протянула женщина. — Возможно, он имел ввиду нас, Ральф, — в конце концов, вряд ли нас можно назвать неоперившимисяптенцами.

— Может быть, именно это он и имел в виду, — согласилсяРальф, но он знал и другое… И в ее глазах тоже таилось глубокое понимание.

2

В тот же день, когда Ральф и Луиза выражали свое согласие насовместную жизнь, забулдыга с зеленой аурой — у которого действительно былдядя, проживающий в Дэкстере, хотя дядюшка и не видел своегоплемянника-неудачника уже лет пять или даже больше, — брел по Строуфордпарку,щуря глаза от снега, ослепительно сияющего под ярким солнцем.

Он искал бутылки, которые можно будет сдать. Здорово, еслибы денег хватило на пинту виски, но сойдет и пинта дешевого вина.

Неподалеку от кабины мужского туалета он заметил яркоесверкание металла. Возможно, это всего лишь солнце, отраженное от бутылочнойпробки, но такие вещи обязательно нужно проверять. Может, десять центов… Хотязабулдыге показалось, что предмет сверкнул золотом. Он…

— Боже праведный! — воскликнул мужчина, подбирая обручальноекольцо, загадочным, почти мистическим образом оказавшееся на снегу. Он поднескольцо поближе, чтобы рассмотреть надпись, выгравированную на внутреннейстороне:

«Э. Д. — Э. Д. 8-5-87».

Пинта? Нет, черт. Эта малышка обеспечит ему целую кварту.

Несколько кварт. Возможно, он неделю сможет пить квартами.

Спеша через перекресток Уитчхэми Джексон-стрит (именно здесьРальф Робертс однажды чуть не потерял сознание), забулдыга не заметилприближающийся автобус. Водитель увидел бродягу, но колеса автобуса попали наледяную дорожку.

Пьяница так никогда и не узнал, что сбило его. В одномгновение он выбирал между «Олд Кроу» и «Олд Грэнд-Дэд»; в другое он уженаходился в темноте, поджидающей всех нас. Кольцо, скатившись по водосточнойканаве, провалилось сквозь решетку и осталось там надолго, очень надолго. Но ненавсегда. В Дерри вещи, исчезнувшие в сточной канаве, могут — частенько этозаканчивается неприятностями — подниматься вверх.

3

После этого Ральф и Луиза не жили счастливо всегда.

В мире Шот-таймеров ничто не длится всегда, счастью илинесчастью приходит конец — факт, отлично известный Клото и Лахесису. Ральф иЛуиза действительно прожили счастливо некоторое время. Никто из них не заявлялпрямо, что это самые счастливые годы в их жизни, потому что они вспоминалисвоих прежних партнеров по семейной жизни с любовью и нежностью, но в глубинедуши оба считали эти годы наисчастливейшими. Ральф не был уверен, что поздняялюбовь — самая богатая любовь, но полагал, что именно такая любовь наиболеедобра и наполненна.

«Наша Луиза», — частенько повторял он, посмеиваясь. Луизаделала вид, что сердится, но это было притворством; она видела выражение егоглаз, когда Ральф произносил эти слова.

В их первое рождественское утро в качестве мужа и жены (онистали жить в уютном домике Луизы, а дом Ральфа выставили на продажу) Луизаподарила Ральфу щенка гончей.

— Я едва не передумала перед самой покупкой. Говорят,животных дарить не следует, но собачушка выглядела такой милой в витринезоомагазина… И такой печальной… Если щенок тебе не нравится или ты не хочешьпровести остаток зимы, обучая ее всем собачьим премудростям, так и скажи. Мынайдем кого-нибудь…

— Луиза, — перебил ее Ральф, поднимая бровь и надеясь, чтоэто напоминает ироничную манеру Билла Мак-Говерна, — ты слишком много болтаешь.

— Неужели?

— Да. Так бывает всегда, когда ты нервничаешь, не переживай.

Мне безумно понравилась эта дамочка. — И его слова вовсе небыли преувеличением; Ральф моментально влюбился в черного, с подпалинами щенкагончей.

— А как ты ее назовешь? — спросила Луиза.

— Розали, — ответил Ральф.

4

Следующие четыре года оказались очень удачными для Элен иНатали Дипно. Некоторое время они скромно жили в снимаемой в восточной частигорода квартирке на жалованье Элен. Их дом на Гаррис-авеню был продан, ноденьги пошли на оплату огромных счетов. Затем в июне 1994 года Элен неожиданнополучила страховку… Только ветром, принесшим деньги <Windfall (англ.) — это иплод, сбитый ветром, и неожиданно полученные деньги (игра слов).>, оказалсяДжон Лейдекер.

Первоначально «Восточная страховая компания» отказаласьвыплачивать страховку Эда Дипно, утверждая, что он покончил жизньсамоубийством. Затем, после множества разговоров и убеждений, они пришли копределенному соглашению. Их убедил приятель Джона Лейдекера по игре в покерГовард Хэймен. В свободное от игры в карты время Хэймен был юристом,наслаждающимся борьбой со страховыми компаниями.

Лейдекер случайно встретился с Элен в феврале 1994 года вдоме Pальфа и Луизы, и все в нем перевернулось от восхищения («Случившееся сомной никогда не было любовью в обычном понимании этого слова, — позже поведалон Ральфу и Луизе, — но, пожалуй, и к лучшему, учитывая, как все оно вышло»).

Он познакомил Элен с Хэйменом, так как был уверен, чтостраховая компания пытается надуть ее. «Эд сошел с ума, а не совершилсамоубийство», — сказал Лейдекер и утверждал это даже после того, как Эленвручила ему его шляпу и указала на дверь.

После того как Говард Хэймен обвинил «Восточную страховуюкомпанию» во всех мыслимых и немыслимых грехах, Элен получила чек на семьдесяттысяч долларов. Поздней осенью 1994 года большую часть этих денег Эленпотратила на покупку особняка на Гаррис-авеню, через три дома от ее прежнегожилища и как раз напротив Гарриет Бенниген.

— Мне никогда не нравилось жить в восточной части, — однаждыв ноябре того же года призналась Элен Луизе. Женщины возвращались из парка.Натали дремала в коляске, о присутствии малышки говорил лишь кончик розовогоносика и облачко холодного дыхания, вырывавшегося из-под огромной шапки,собственноручно связанной Луизой. — Все время я мечтала о Гаррис-авеню, мнедаже снилось это место. Разве не безумно?

— Не думаю, что сны когда-нибудь бывают безумными, —ответила Луиза. Элен и Джон Лейдекер встречались большую часть лета, но ниРальф, ни Луиза не удивились, когда ухаживания внезапно прекратились после ДняТруда, как и тому, что на строгой блузке библиотечного работника Элен появилсярозовый треугольник, приколотый английской булавкой. Возможно, Ральф и Луиза неудивились, потому что прожили достаточно долго и многое повидали на своем векуили, возможно, на некотором глубинном внутреннем уровне они по-прежнему виделиауры, окружающие людей и предметы и открывающие вход в тайный город скрытыхсмыслов и завуалированных мотивов.