– Лена, все хорошо, ― успокоила меня Зира, указав на тарелку все с тем же вяленым мясом и двумя кусками заветренного хлеба. ― Он принес нам завтрак.

Живот предательски заурчал. Конечно, за последние сутки у меня во рту не было ни крошки, другой реакции можно было и не ожидать.

– Как закончите, ― сказал молодой парень, ― позовете. Я буду ждать снаружи.

– Хорошо, ― ответила Зира и проводила его взглядом.

Как только тяжелый полог опустился за спиной колдуна, она повернулась ко мне:

– Удалось поспать?

– Да, ― соврала я.

Сколько бы я ни ворочалась, ни дергала ступней в разные стороны, уснуть мне удалось лишь под утро. Странно, но даже неимоверная усталость, которую я ощущала ровно до того момента, как моя голова опустилась на это подобие подушки, отступила. Я тяжело вздохнула. Вот так всегда: когда, кажется, ты уже в шаге от того, чтобы провалиться в объятия крепкого и долгого сна, твой измученный разум выделывает финт из разряда «не тут-то было!» Один щелчок – и вереница из мучительных картин делает свое дело. Даже сейчас меня слегка передергивало от воспоминаний о них. Сначала я увидела себя, держащую в руках кусок окровавленной плоти, в которую жадно впивалась зубами. Капли крови стекали по подбородку, падая вниз на кучу мертвых тел, на которых, собственно говоря, я и восседала в собственном воображении. Жуть, после которой каждый раз, пытаясь уговорить свое тело заснуть, я видела все новые и новые жертвы себя будущей. Зиру с пробитой головой, которая, продолжая все так же нежно улыбаться, протягивала ко мне руки в желании обнять. А образ маленькой Даны в этот момент в страхе оттягивал ее за юбку назад, пытаясь спасти свою глупую мать. Видела и Нику, которая, крепко сжимая меч, бежала на меня с криком, а я сидела на земле, прижимая к груди бездыханное обнаженное тело Рога (почему он был голым, до сих пор остается для меня загадкой). В общем, причин лежать с открытыми глазами в ожидании первых солнечных лучей и полного истощения у меня в эту ночь хватило с лихвой. Что тут добавить? Все мои страхи разом решили меня атаковать, и, кажется, этот бой я проиграла.

Зира фыркнула, поднеся кусок вяленного мяса к носу, чем отвлекла меня от недавно мысленно пережитых трагедий.

– Кажется, они принесли нам вчерашнюю еду.

– Она пропала? ― со страхом спросила я, и живот заурчал еще жалобнее, чем прозвучал мой голос.

– Нет, ― улыбнулась она. ― Есть можно.

– Это хорошо, ― я протянула руку и взяла один кусок.

Внимательно его осмотрела, а при этом еще и отогнала мысль, что это могло бы быть мясо не животного, а кого-то из той горы трупов. Зажмурилась и быстро откусила. Стараясь не особо обращать внимание на вкус, я принялась тщательно пережевывать бывший несостоявшийся ужин, плавно перевоплотившийся в завтрак. Кстати, на вкус было неплохо. Ровно первые три куска, а вот четвертый…

По мере того, как я насыщалась, видимо, обман моих вкусовых рецепторов рассеивался, что и привело к первому рвотному позыву. Фу! Даже запах этот не хочу вспоминать.

– Они его плохо вымочили, ― поморщившись при виде моей реакции, сказала Зира, ― но в целом кабан довольно неплох… конечно, если его бы правильно приготовили, было бы куда лучше.

– Это кабан?

Она кивнула:

– Да. Дикий кабан.

Я еще раз оценила оставшийся кусок и, после недолгих раздумий, все-таки отдала предпочтение черствому хлебу. Да, в своем мире такую диковинку мне есть еще ни разу не приходилось. Что же, думаю, здесь мне еще и не такое придется опробовать. Тошнота подступила к горлу, ― перед глазами вновь предстала я, жадно поедающая чью-то плоть. Смею предположить, что это был оборотень, ведь, судя по словам Люки, именно его мне и предстояло вкусить… нет, фу! Гадость! Думать об этом не хочу!

– Мы еще не… ― Зира запнулась, когда увидела в лучах солнечного света Гладию, что стояла на пороге входа в шатер.

Глава клана Динария оглядела нас пристальным взглядом и командным тоном бросила в мою сторону:

– Иди за мной.

Я поспешила подняться, но Зира остановила, выставив руку передо мной:

– Одна она не пойдет.

Гладия недовольно прищурилась, но, сменив гнев на милость, поспешила успокоить драконшу:

– Мы не причиним ей вреда.

Возможно, Гладия все-таки не была лишена всех чувств, и где-то в глубине души понимала ее. А, может, просто не хотела превращать эту сцену в бессмысленную драму из криков и вырывания меня из ее рук.

– Как я могу быть в этом уверена? Она – Ирана. Ее кровь может помочь вам…

– И вот как раз в этом сейчас мы не уверены.

Зира с сомнением впилась взглядом в лицо старой ведьмы, и та, тяжело вздохнув, пояснила:

– Она теперь тоже ведьма. Часть той силы, что должна была быть дарована колдунам, пробудилась в ней самой. Исход от обряда теперь предсказать очень сложно. Поэтому тут ты можешь быть спокойна за свою драгоценную «дочь», ― последнее слово она произнесла с нотой сарказма, словно высмеивая чувства Зиры и ее нелепое заблуждение.

Обида за драконшу пробудила во мне воинственное желание ответить этой напыщенной старухе колким словом, но, увидев кроткий кивок и слегка пугливую улыбку, я все же обуздала сей порыв.

Медленно приблизившись к выходу, я замерла. За спиной Гладии, опустив голову, стояла Лидия, все в том же тряпье, и два молодых солдата. Неужели хотя бы переодеть ее было нельзя? Она же все-таки твоя внучка! Я одарила Гладию взглядом, полным презрения, но, кажется, она этого даже не заметила.

– Идем, ― поторопила меня старуха и зашагала прочь.

Лидия поспешила за своей «бабушкой» (мне уже с трудом верится, что они родственники), прихрамывая и еле сдерживая стоны боли. Но Гладия даже не замечала, какие муки испытывала ее родная плоть и кровь. Я поравнялась с Лидией и попыталась подхватить ее под руку, но та лишь резко отдернула руку и в ее глазах заплясали искры настоящей ненависти. Я даже рот открыла от изумления. Да чем я вообще могла заслужить такое отношение?

Мы продвигались мимо небольших шатров, огибая остатки костров и переступая через повсюду разбросанные железные тарелки и чьи-то вонючие сапоги. Я все время поглядывала на хромую ведьму, сначала с чувством гнева, затем снова с жалостью. Нет, не могу я обижаться на того, на ком и живого места нет, а уж тем более когда этот самый кто-то испытывает такие муки прямо на моих глазах. В какую-то минуту я поймала себя на мысли, что отчасти поведение Лидии достойно восхищения. Такая стойкая, упертая. Каждый шаг причиняет ей боль, но она терпит… а потом решила, что это больше походит на верх глупости. К чему такие геройства?

Именно в этот момент Гладия остановилась, протянула руку вперед и приказала: