— Нет, и нет, и нет. Не может быть! Шутка какая-то! — Онпротянул руку к звезде и полумесяцу — нарисованным желтым, а не лиловым мелком— и почти коснулся линии, но отдернул руку. Кусок красной ленты нателевизионной антенне конечно, мог ничего не означать. Но если добавить вотэто, тоже совпадение? Бобби не знал. Ему ведь было всего одиннадцать, и не зналон сотильоны всяких вещей. Но он боялся.., боялся, го…

Бобби поднялся на ноги и огляделся, почти ожидая увидетьвереницу длинных, режущих глаза своей яркостью машин, медленно движущихся поЭшер-авеню, словно следуя за катафалком на кладбище, и фары их горят среди беладня. Почти ожидая увидеть, что под навесом “Эшеровского Ампира” или перед“Таверной саки” толпятся люди в желтых плащах, покуривают “Кэмел” и следят заним.

Никаких машин. Никаких желтых плащей. Только ребята идутдомой из школы. Среди них показались первые габцы, очень заметные в зеленыхформенных брюках и рубашках.

Бобби повернулся и прошел назад три квартала по Эшер-авеню,слишком встревоженный лиловым чертежом на тротуаре, чтобы думать о свирепыхгабцах. На столбах не было ничего, кроме афиш, приглашающих на “Вечер бинго” вклубе прихода Сент-Габриэля, и еще одной на углу Эшер и Такомы, котораяоповещала о выступлении группы рок-н-ролла в Хартфорде с Клайдом Макфаттером иДуэйном Эди, “Человеком с Бренчащей Гитарой”.

К тому времени, когда Бобби поравнялся с “Эшер-авеню ньюс”,то есть почти дошел назад до школы, он начал надеяться, что напрасноспаниковал. И все-таки зашел туда поглядеть на их доску объявлений, а потомпрошел по всей Броуд-стрит до “Любой бакалеи” Спайсера, где купил еще жвачку ипроверил доску объявлений и там. Опять ничего подозрительного. Правда, карточкио продаже бассейна уже не было, так что? Наверняка хозяин его уже продал. А тодля чего ему было карточку прикнопливать?

Бобби вышел и остановился на углу, жуя жвачку и решая, чтоделать дальше.

Взросление — процесс накопительный, движущийся неровнымитолчками с повторениями и наложениями. Бобби Гарфилд принял первое в жизнивзрослое решение в тот день, когда кончил шестой класс, придя к выводу, чтобыло бы ошибкой рассказать Теду про то, что он видел.., во всяком случае —пока.

Его уверенность, что низких людей не существует, былаподорвана. Но Бобби еще не был готов сдаться. Пока все ограничивается тольковот такими доказательствами. Если он расскажет Теду о том, что видел, Тедразволнуется. Может, настолько, что побросает свои вещи в чемоданчики (и вбумажные пакеты с ручками, которые хранятся сложенные за холодильничком) иуедет. Если б за ним правда гнались злодеи, такое бегство имело бы смысл, ноБобби не хотел терять своего единственного взрослого друга из-за ложнойтревоги. А потому он решил выждать и посмотреть, что еще случится — еслислучится.

В эту ночь Бобби познакомился с еще одним аспектомвзрослости: он лежал без сна очень долго после того, как его будильник“Биг-Бен” сообщил, что время — два часа ночи. Он смотрел в потолок и не могрешить, правильно ли поступил.

На следующий день после конца занятий мама Кэрол Гербернабила детьми свой “форд эстейт” и увезла их в Сейвин-Рок, в парк саттракционами на морском берегу в двадцати милях от Харвича. Анита Герберотправилась с детьми туда в третий раз за три года, а поездка эта уже успеластать старинной традицией для Бобби, Эс-Джея, Кэрол, ее младшего брата иподружек Кэрол — Ивонны, Анджи и Теины. Ни Салл-Джон, ни Бобби никуда бы неотправились с тремя девчонками по отдельности, но раз они вместе, то полныйпорядок. Да и противостоять чарам Сейвин-Рока было бы невозможно. Вода в океанеоставалась еще слишком холодной, и можно было только побродить у берега, новесь пляж был в их распоряжении, и все аттракционы уже работали, в том числе ис шарами. В прошлом году Салл-Джон разбил три пирамиды деревянных бутылок всеготремя шарами и выиграл для своей матери большого розового мишку, который всееще занимал почетное место на салливановском телике. А теперь Эс-Джейнамеревался выиграть для него подружку.

Для Бобби просто вырваться ненадолго из Харвича уже былоудовольствием. После звезды и месяца, нарисованных возле “классиков”, он большеничего подозрительного не замечал, но Тед страшно его напугал, когда Боббичитал ему воскресную газету. И почти сразу потом — безобразный спор с матерью.

С Телом это произошло, пока Бобби читал полемическую статью,презрительно отвергавшую возможность того, что Мики Манто когда-нибудь побьетрекорд Малыша Рута. У него на это не хватит ни силенок, ни настойчивости,утверждал автор. “Важнее всего то, что у него не тот характер, — читал Бобби. —Так называемый Мик предпочитает шляться по ночным клубам, чем…"

Тед снова куда-то провалился. Бобби понял это, каким-тообразом почувствовал даже прежде, чем поднял глаза от газеты. Тед смотрелпустым взглядом в окно, обращенное к Колония-стрит и хриплому монотонному лаюпса миссис О'Хары. Второй раз за утро. Но первый провал длился несколько секунд(Тед нагнулся к открытому холодильничку, глаза его расширились в матовом свете,он замер.., но тут же дернулся, слегка встряхнулся и протянул руку заапельсиновым соком). На этот раз он полностью провалился в никуда. Боббизашелестел газетой — не очнется ли он? Без толку.

— Тед, ты.., вы в по… — начал Бобби и с ужасом понял, что созрачками Теда творится что-то неладное. Они то расширялись, то сужались. БудтоТед молниеносно нырял в какую-то черноту и тут же выныривал.., и при этом онпросто сидел, освещенный солнцем.

— Тед?

В пепельнице дотлевала сигарета. Теперь от нее остался толькомалюсенький окурок и пепел. Глядя на нее, Бобби сообразил, что Тед провалился всамом начале статьи о Мантле. И что, что с его глазами? Зрачки расширяются исужаются, расширяются и сужаются…

«У него припадок эпилепсии или чего-то вроде. Господи! Они ведьиногда проглатывают свои языки?»

Язык Теда как будто оставался там, где ему полагалось быть,но его глаза.., его ГЛАЗА…

— Тед! Тед, очнись!

Бобби оказался рядом с Тедом, даже не заметив, как обежалстол. Он схватил Теда за плечи и встряхнул его. Будто доску, вырезанную в формечеловеческой фигуры. Под бумажным пуловером плечи Теда были жесткими, тощими,неподдающимися.

— Очнись! ОЧНИСЬ ЖЕ!

— Они теперь прочесывают запад, — Тед продолжал смотреть вокно глазами, зрачки которых расширялись и сужались, расширялись и сужались..

— Это хорошо. Но они могут повернуть назад. Они… Боббистоял, держа плечи Теда, — перепуганный, потрясенный. Зрачки Теда расширялись исужались, будто вы видели бьющееся сердце.