– Я так рада, что вы решили прийти, мистер Терстон.Должно быть, вам ужасно скучно в гостинице.

– Вы угадали. – Иеремия тщательно подбирал слова.

Рядом с Камиллой от его досады не осталось и следа. Но затоон неожиданно ощутил исходящую от нее неуловимую опасность. Даже сама тяга кней была опасна. Впервые в жизни он почувствовал, что способен дать себе волю исовершить что-нибудь безумное. Ему хотелось схватить ее, заключить в объятия,швырнув наземь ее зонтик и запустить пальцы в ее волосы. Иеремия отвернулся,пытаясь собраться с мыслями и разрушить чары. Неужели он, сумевший устоятьперед Амелией, не сможет взять себя в руки и поддастся этой девчонке?

– Вам плохо? – Заметив на его лице выражение боли, оназабеспокоилась и дотронулась маленькой рукой до предплечья Иеремии. – У нас наЮге бывает ужасно жарко. Вы, наверное, просто не привыкли... – Сказав это, оназамолчала.

Иеремия обернулся и заглянул ей в лицо. Как она невинна!Желание доводило его до обморока. Он был потрясен силой собственного чувства.Ведь перед ним почти ребенок... Но сколько бы Иеремия ни твердил это, ничто непомогало. Камилла была женщиной, а не ребенком. Даже Орвиль Бошан понималэто...

– Ничуть. Со мной все в порядке. У вас такой прекрасныйсад. – Иеремия окинул взглядом клумбы с цветами, стараясь не смотреть наКамиллу, и внезапно громко рассмеялся.

В его возрасте пылкое увлечение просто абсурдно, какой быочаровательной ни была девушка. Иеремия посмотрел на Камиллу и решилсяприоткрыть ей свои чувства. – Знаете, мисс Бошан, вы совершенно вскружили мнеголову. – Похоже, искренность сделала свое дело.

Собственные чувства уже не казались Иеремии постыдными.Наоборот, в них была своя прелесть.

Услышав столь откровенное признание, девушка довольнорассмеялась:

– Правда? Но вы ведь такой взрослый... – Ее словапришлись очень кстати, и они оба расхохотались.

Иеремия взял ее под руку, и они направились к дому, где ихждал ленч. За столом они болтали о погоде и вечеринках, на которых недавнопобывала Камилла. Девушка заявила, что все молодые люди Атланты кажутся ейужасно глупыми.

– Они... – Камилла нахмурилась, подняв взгляд наИеремию и подыскивая нужные слова. – Они... не такие важные, как вы и папа.

Терстона еще раз удивило, сколь притягательными казались ейвласть и сила.

– Однажды они станут гораздо важнее нас.

– Да, – кивнула она, признавая его правоту, – но сейчасони меня ужасно раздражают.

– А вы, оказывается, злюка, милая мисс Бошан!

Как ни странно, она его очень развлекала. Какой бы несноснойи избалованной ни казалась ему Камилла, он находил ее восхитительной изабавной.

– Добряки меня тоже раздражают. – Девушка подмигнулаТерстону, и тот зычно расхохотался. – Мама у меня всегда такая добрая... – Тутона закатила глаза, а потом хихикнула, и Иеремия погрозил ей пальцем.

– Как вам не стыдно! Доброта – лучшее украшениеженщины!

– Тогда я не уверена, что хочу стать взрослой, мистерТерстон.

– Какой ужас! – Иеремия уже много лет не веселился так,как сейчас, сидя за накрытым для ленча столом.

Орвиль Бошан явно обрадовался тому, что Терстон заинтересовалсяего дочерью. Он, кажется, не слишком удивился, увидев Иеремию у себя в гостях,и Камилла поспешила объяснить, что это она пригласила мистера Терстона на ленчи прогулку в парке. Все поступки девушки, похоже, встречали полное одобрениеотца. Нервничала одна лишь ее мать, охваченная смертельным страхом передбудущим. Терстону еще ни разу не встречалась столь неприятная женщина,абсолютно непохожая на собственную счастливую и веселую дочь.

– Моя дочь хорошо ведет себя, мистер Терстон? –поинтересовался Бошан, сидевший на противоположном конце стола.

– Можете не сомневаться, мистер Бошан. Я простоочарован.

Камилла, судя по блеску в глазах, появлявшемуся, стоило ейпосмотреть в сторону Иеремии, испытывала к соседу тоже самое чувство. Однаковсе оставшееся время до конца ленча она держалась с подобающей девушкескромностью, заставив Иеремию ощутить неловкость лишь тогда, когда все вышли напрогулку в парк.

– Вы считаете меня недостаточно взрослой, чтобывоспринимать меня всерьез, правда? – Склонив голову набок, Камилла посмотрелаему в глаза.

Они продолжали идти по дорожке, и он сделал вид, будто необратил на это внимания.

– Что вы имеете в виду, Камилла?

– Вы знаете, что я имею в виду.

– Я отношусь к вам вполне серьезно. Вы умная девушка.

– Но вы считаете меня ребенком. – Камилла казаласьраздосадованной.

– Вы очаровательный ребенок, Камилла. – Иеремия теплоулыбнулся, однако это тепло не шло ни в какое сравнение с огнем, пылавшим в ееглазах.

Камилла смотрела на него почти со злобой.

– Я уже не ребенок. Мне семнадцать лет, – проговорилаона так, будто ей перевалило за девяносто, однако Иеремия не стал смеяться.

– Мне сорок три года. По возрасту я гожусь вам в отцы,Камилла. В том, что вас считают ребенком, нет ничего плохого! Вы не успеетеоглянуться, как повзрослеете, и тогда вам захочется, чтобы вас опять считалимолоденькой.

– Но я все равно не ребенок, а вы не мой отец.

– Желал бы я им быть... – нарочито спокойно сказалИеремия, но глаза Камиллы по-прежнему метали искры.

– Ничего вы не желаете. Это неправда. Я видела, как высмотрели на меня, когда мы танцевали вчера вечером. Но сегодня вы без концанапоминаете самому себе, что я дочь Орвиля Бошана и всего лишь маленькаядевочка. Но я не ребенок. Во мне гораздо больше женского, чем вам кажется.

С этими словами Камилла прижалась к Иеремии всем телом ипоцеловала его в губы. Терстон до того растерялся, что сделал шаг назад, нопочувствовал, что может двигаться лишь в одну сторону – ей навстречу. Онпозволил желанию одержать верх над разумом и привлек девушку к себе, целуя еесо всей страстью, на какую был способен. А когда их губы наконец разъединились,Иеремия с ужасом осознал, что он наделал. Терстон даже не вспомнил, что именноона поцеловала его первой.

– Камилла... Мисс Бошан... Я должен извиниться...

– Не говорите глупостей... Это я вас поцеловала... –Казалось, она ничуть не утратила хладнокровия, и, когда из-за поворота тропинкипоказались остальные, она как ни в чем не бывало протянула Иеремии руку. –Пойдемте дальше, пока никто ничего не заметил...

Ошарашенный Терстон позволил взять себя под руку, но спустямгновение рассмеялся. Такого с ним еще не случалось. Он впервые в жизнивстретился со столь нахальной девицей.

– Как вы осмелились?