– Поэтому ты подушками швыряешься, стоило мне спросить?

Ненавижу, когда эта мелочь припирает меня к стенке. Только и остается, что неуместно усмехнуться и попытаться держать уверенную мину при плохой игре.

– Ты знаешь, я терпеть не могу, когда ты лезешь в мой телефон.

Энджи, не испытывая ни капли раскаяния, улыбается.

– Как продвигается «дело»?

Даже в ее безобидном вопросе слышен совсем другой подтекст. Впервые за долгое время во мне просыпается настоящая злость. Она подпитывается нарастающим раздражением где-то в груди и струится опасным огнем по венам. Даже не представляю, почему глупые подколы Энджи вызвали во мне такое рьяное сопротивление и нетипичную реакцию.

– Тебе заняться нечем, Ангела Паркер? – отчетливо проговаривая каждое слово, тихо спрашиваю я.

На свое полное имя Энджи привычно закатывает глаза, морщит нос и отмахивается.

– Ладно-ладно. Совсем нелюдимый стал.

Я чувствую, что обидел ее своим холодным тоном. Мы редко скрываем что-либо друг от друга, и я сам не понимаю, почему в этот раз не развиваю свое победное наступление, отказываясь продолжать шутить.

Мне отчего-то не смешно. Лишь странно тревожно и как-то… смутно на душе.

Я возвращаюсь взглядом к телефону, на котором открыт очередной сайт со статьей, в которой фигурирует племянница влиятельного сенатора Карла Мерфи. Блуждая взглядом по тексту, я невольно возвращаюсь к сделанному фото. Смотрю на локоны рыжих волос и скованный, закрытый взгляд. В голову назойливо лезут отголоски мыслей.

Ее настоящий взгляд совсем не такой. Он бывает острым, ехидным, провокационным, мрачным, упрекающим, веселым, искренним. Он бывает живым. И мне кажется, настоящая лисичка совсем не такая, какой ее представляют в высшем свете.

Все это наводит на мысли, что она живет совсем не своей жизнью. Возможно, комфорт, созданный финансовой независимостью благодаря Карлу Мерфи, и стоит того, но мне трудно в это поверить. Стоит как-нибудь спросить Делайлу напрямую, если подвернется возможность. Этот человек – загадка, которая никак не покидает мою голову.

Интересно, как Мерфи удалось перекроить Делайлу под такую удобную, поистине идеальную девушку из сливок общества? Тихую, совсем не скандальную, практически живую картинку. Никакого высокомерия, ни единой сплетни, ни единого провокационного видео папарацци…

Я скольжу взглядом по фотографиям с пресс-конференции прошлого года. Нечто подобное, как я понимаю, ждет Делайлу совсем скоро, буквально через пару дней. Чувствую, как на губах мелькает невольная улыбка.

Может, нам повезет увидеться снова? А может, и не стоит ждать удобного случая.

Стоит создавать его самостоятельно.

Делайла

Минуют дни, однако с их течением меня не покидает странное состояние. Довольно трудно подобрать ему точное определение, только туманное сравнение: все вокруг словно стало ярче, четче, реальнее. Начиная от взгляда на окружающее пространство, заканчивая ощущением вечерней прохлады, когда выхожу на улицу. Раньше я никогда не придавала этому никакого значения – не замечала. Даже работоспособность в рутинных делах немного увеличилась, а напряжение, преследующее меня с того рискованного побега, стало неожиданным источником энергии. Те запоминающиеся минуты драйва и опасности, привнесенные в мое существование внезапным появлением Оуэна, будто бы включили меня в жизнь, активировали, пробудили от затяжной, серой апатии. И несмотря на все возможные негативные последствия, мне никуда не деться от чувства крохотной благодарности хотя бы за эти перемены.

Глупо отрицать, что мои мысли часто бродят вокруг дела Оуэна. Я пытаюсь проанализировать все, что знаю о Карле, пытаюсь связать это с теми жалкими крохами информации, что у меня есть о PJB, но у меня так и не получается получить общую картину происходящего. Все, что остается, – это слепая надежда на то, что в сложившейся ситуации я все делала правильно. Однако чем больше проходит времени, тем меньше во мне этой хрупкой уверенности.

Большую часть моего времени занимает подготовка к главной пресс-конференции, которая столь сильно важна Карлу. Где-то в глубине души я надеюсь, что он все же помнит о моем дне рождения и, возможно, сделает что-то вроде сюрприза. И даже понимание всей глупости такой надежды ничуть не умаляет ее живучести.

Пребывание в Вашингтоне дается мне нелегко. Я редко остаюсь здесь дольше, чем на пару дней. Такой затянувшийся визит ничуть не в радость. За два дня до конференции я, видимо, окончательно отчаявшись, даже принимаю приглашение от Кэры, Лилиан и Блу. Эта троица занимает почти весь мой день шопингом и походом по трем торговым центрам. Не могу сказать, что меня увлекает это дело, но оно, по крайней мере, заметно скрашивает серость будней.

Кэра, не изменяя себе, то и дело отвешивает капризные и немного токсичные фразочки, Лилиан ее постоянно одергивает, а Блу сетует на то, что в этом сезоне все какое-то безвкусное. Я же отвечаю что-то невпопад каждой из них, большую часть времени проводя в телефоне. Ближе к вечеру, когда руки начинают ломиться от пакетов с покупками, я начинаю немного жалеть о том, что согласилась на этот поход. Хоть пустая болтовня девочек отвлекает от собственных мыслей, свою социальную батарейку я на сегодня уже разрядила.

Когда мы выходим на огромную парковку перед торговым центром, я облегченно выдыхаю. А еще через минуту замираю как вкопанная, в полном оцепенении смотря на болезненно знакомую KIA Stinger.

Первой же мыслью становится простое «да ну, бред». Хотя бы потому, что машина Оуэна должна быть в Детройте, как и он сам. А это… просто такая же. Ничего удивительного.

Блу едва успевает затормозить, чтобы не врезаться мне в спину, и возмущенно дергает меня за плечо. Я не разбираю ее ворчливого вопроса или выражения недовольства, потому что во все глаза смотрю в лобовое стекло белой Stinger.

Оттуда, широко улыбаясь, мне лениво машет Оуэн Паркер. Я даже не понимаю, что конкретно чувствую: шок, раздражение, тревожное подозрение, гнев… или тихую щемящую радость.

– Увидимся позже, мне надо… кое-что уладить.

Я оставляю девочек в ошарашенном непонимании и быстрым шагом направляюсь к знакомой машине. Слышу позади возмущенное восклицание Кэры и тайно радуюсь, что никто из троицы не решает последовать за мной.

Оуэн наклоняется вбок и любезно толкает дверь справа от себя, чтобы я могла сесть.

– Ты следишь за мной? – выпаливаю я сразу, как только сажусь на пассажирское кресло и закидываю пакеты с одеждой на задние сиденья.

Оуэн обезоруживающе улыбается. Такое чувство, словно он искренне верит, что этим жестом можно по меньшей мере разводить воду в океане и останавливать войны.

– Чуть-чуть, – спокойно отвечает он. Ловя мой напряженный взгляд, он смеется. – Без паники. Я просто воспользовался маленькими привилегиями своей профессии. Ты же сама