В губернии, естественно, был губернатор — господин Пришибенко. Ежедневно он ведал губернией с девяти утра до шести вечера с перерывом на обед. Каждое утро он выезжал из кирпичной дачи, напоминавшей детсадик, на просторную, полную диковинного весеннего цвета улицу товарища Урицкого. Это была приятнейшая из улиц, какие встречаются в провинциальных городах. По левую руку за волнистыми зеленоватыми стеклами серебрились гробы похоронного бюро «Нимфа». Справа в сером доме с маленькими, с обвалившейся замазкой окнами помещалось местное управление внутренних дел. Чуть дальше на углу находился универмаг «Москва», у входа в который дядя Сеня торговал дешевыми пиратскими видеокассетами. И, наконец, здание областной администрации, украшенное государственным флагом, — постройка из стекла, бетона и мрамора середины семидесятых годов, где до августовской революции помещался обком ленинской партии. Кстати, сам губернатор Пришибенко когда-то состоял в партии и даже был секретарем райкома, но те времена вспоминал с неохотой. Коммунисты мешали раскрыть весь потенциал его личности, заставляли в болотных сапогах бегать по полям во время битвы за урожай, срывая голос из-за какого-то плана по свекле или рису или черт еще знает по чему. В отместку за унижения молодости Пришибенко сделал себе кабинет на целый этаж, соорудив там бытовую комнату с джакузи и сауной. И еще завел массажистку двадцати лет, которая постоянно сидела в этой комнате. Сотрудники администрации недоумевали, почему у массажистки Пришибенко длинные ногти и не мешает ли это делать массаж. Провинциалы! Что они понимают в современных видах массажа!

15 февраля губернатор Пришибенко, как обычно, проснулся в половине восьмого, попил крепкого чая, скушал бутербродик с икоркой, присланной из Калмыкии тамошним президентом Кирсаном, сел в «Мерседес» и уже через двадцать минут прибыл на службу. Там было все как всегда — оперативка, потом отправка денег по районам, чтение разных бумаг. Только потом произошло событие, о котором Пришибенко не может думать без валокордина. И произошло-то это глупо, буднично. Пришел начальник департамента по связям с общественностью Павло Коваленко.

— Бонжур, — сказал ему губернатор.

«Бонжур» указывало на то, что губернатор проснулся в добром расположении духа.

— Здравствуй, — ответил скромно Павло. — У меня есть очень важная информация. Наши аналитики сделали серьезнейший опрос. Твой выборный рейтинг снижается. Нужно проводить выборы в мае, в декабре уже можем проиграть. Я очень встревожен.

Волосы на голове губернатора колыхнулись в разные стороны. Он сморщил лицо и раздельно сказал:

— Ничего не будет, Павло. Дачу ты уже достроил? Когда в баню пригласишь?

Оказалось, что дача будет достроена через неделю, и скоро можно будет париться в бане.

Пришибенко не любил Коваленко. Но было одно обстоятельство, которое заставляло губернатора не только держать Коваленко на должности, но еще и периодически пускать в свой кабинет, чего, надо заметить, немногие удостаивались. Коваленко был тестем губернатора. Да-да, именно так, хотя они были почти одногодки. Недавно губернский начальник женился на дикторше местного телевидения. Старая жена — из коммунистической эпохи — десятки лет трудилась агрономом и безнадежно устарела морально и физически. Дикторша была, напротив, на двадцать лет моложе, элегантная и даже зажигательная. Об их браке много судачили, но потом перестали — надоело.

Таким образом, Павло Коваленко служил не только начальником департамента, куда его продвинули из редакторов того же телевидения, но еще и дедушкой губернаторского сына. Однако, повторяю, общение губернатора со своим подчиненным было для первого мукой. Раздражала Пришибенко в тесте страсть ко всяким рейтингам, очкастым социологам, модным теориям, экстрасенсам и всякой подобной чепухе. Губернатор был уверен, что социологи и рейтинги существуют только для того, чтобы выбивать больше денег из администрации и пугать начальство. Павло вместо того, чтобы бороться с шантажистами, сам подпал под их влияние. Ему постоянно что-то кажется, что-то снится, что-то видится. «Это потому что корову ни разу за сиськи не держал. А подержал бы, забыл бы о социологах. Сукин кот» — так думал Пришибенко о своем тесте.

И сейчас новую дурь принес — досрочные выборы.

— Мне кажется, нужно избираться в разгар полевых работ. Зимой может быть поздно, — еще раз подытожил Павло свою нудную речь.

«В рожу ему, что ли, плюнуть. Еще обидится, с Сережкой перестанет в лес ходить», — крутилось в губернаторском мозгу, а вслух он сказал:

— Ладно, Павло, подумаем. Дело непростое… политическое. Надо мозгами пораскинуть, посоветоваться. Не перемудрить бы.

— Не перемудрим. Наоборот, все конкуренты не ожидают этого, не успеют подготовиться. Они ведь декабря ждут.

— Какие конкуренты? — Губернатор смачно почесал затылок. — Где ты видел конкурентов?! Один Похмельницын, да и тот одно название…

— Может приехать кто-то сильный из Москвы.

— Зачем сильным из Москвы наши Черные Грязи? Господи… у них один микрорайон как вся наша тряхамудия. Кто из Москвы сюда поедет?

— Не скажи… Жуликов в Москве много.

— Крупные жулики не поедут, а мелким мы быстро по шапке надаем. Тут вдруг губернатор вспомнил, что один швейцарский бизнесмен приглашал его в декабре, накануне католического Рождества, в Альпы покататься на лыжах. «Если выборы зимой, черта лысого куда-нибудь поедешь, по деревням придется кататься, беззубых теток слушать, ядрена вошь, — рассуждал про себя губернатор. — Может, действительно устроить выборы весной, в хорошую погоду, а зимой — в Альпы». Можно, конечно, поехать в Швейцарию и в январе, и в феврале, но в Рождество интересней. Еще по телепередаче брежневских лет «Международная панорама» Пришибенко помнил, что на Западе особо красиво в Рождество. За границу губернатор ездил довольно часто, но ни разу — в Рождество.

— Может, это… и вправду досрочные выборы, — задумчиво произнес Пришибенко. — В конце мая — начале июня… Чего людей мучить неопределенностью.

— Да что такое, почему нет. Тридцатого мая, между маем и июнем, в воскресенье, — радостно запрыгал Павло.

— Ладно, давай… уговорил, речистый, — махнул рукой хозяин Черных Грязей, еще не зная, на что он обрекает себя этой фразой. — Работай с областным собранием.

— С ними все нормально. Это… грится, мое дело.

— Ты в субботу едешь со мной на рыбалку?

— Спрашиваешь… Может, Когатьку взять?.. Пусть на баяне понаяривает.

— Возьми… Только скажи ему не пережирать, а то рыба сдохнет от его перегара.

— Не сдохнет. Мы ему противогаз натянем. Анекдот знаешь… Сын приходит к новому русскому и говорит: «Батя, был я в школе. Парты все исписанные, с потолка течет, училки старые, а ты говорил — первый класс». Ха-ха. — Губернатор весело заржал.

Семаго сидел в своем кабинете и читал газетки. Близкие партийцы сидели здесь же, изображая умные и заинтересованные лица.

— Ух ты… объявлены досрочные выборы губернатора Черных Грязей! — воскликнул лидер,