— Хлопают себя по лбу, что ли? — неувереннопредположил Казбек.

— Что-то вроде того.

— Да нет. Не хлопал он себя по лбу. Просто ушел — ивсе, сказал, чтобы я его дождался.

— Ну, ты дождался?

— Да. Он быстро пришел.

— И что?

— Ругался. Сказал: «Вот старый козел, никогда его нет,когда он нужен».

Да. Старый козел, которого нет, когда он нужен, — это,видимо, он, Пал Палыч Звягинцев. Хотя, с другой стороны, — старый козел нетак уж плохо. Мог бы и жирным боровом обозвать. «Зачем же все-таки я емупонадобился?..»

Звягинцев интуитивно чувствовал, что этот неудачный утреннийвизит как-то связан с неожиданным исчезновением Васи из «Розы ветров». Да ипотом, днем, он еще раз пытался прорваться к Звягинцеву.

«И почему я только не открыл», — тоскливо подумал ПалПалыч.

Ладно, ничего уже не исправишь, фарш невозможно провернутьназад, как любил говаривать сам Вася. А вот навестить «Каменный мешок» все жестоит.

Звягинцев отпустил с богом мальчишку, попрощался смухомором-Штиллером и отправился к портье Ивану за ключом.

Спустя полчаса он уже открывал «Каменный мешок», даже незная, что может там найти.

Поверхностный осмотр, так же, как и детальный, разочаровалего.

Ничего впечатляющего, кроме давно выработавших свой ресурслыж и экипировки. Звягинцев помнил о том, что сказал ему мальчишка: перед тем,как уйти, Вася подбирал ему палки и крепления. Именно их Звягинцев осмотрел впервую очередь, дуя себе на пальцы: в «Каменном мешке» было холоднее, чем наулице.

Ничего криминального среди палок и креплений не нашлось.

Еще раз все осмотрев, Звягинцев понял, что визит сюда былсовершенно бесполезным. Он уже собрался было выйти из «Каменного мешка», когдазаметил на полу крошечный медальон на цепочке.

Это был Васькин медальон, Звягинцев хорошо помнил его: ДеваМария со сложенными в молитвенном экстазе руками. Васька был католиком, хотя идовольно легкомысленным, так что медальон служил ему скорее в качестве амулета.

Кряхтя, охая и опасаясь за собственную поясницу, только чтовырвавшуюся из лап радикулита, Звягинцев нагнулся и подобрал серебряную вещицу.Нет, цепочка не была порвана (на что втайне надеялся Пал Палыч), просторасстегнулся замок медальона.

Звягинцев сунул находку в карман — то-то обрадуется Василий,когда узнает, что нашлась его безделушка, — и покинул «Каменный мешок».

Возвратив ключ портье, он направился к себе в номер.

История с Васькой начала казаться ему абсурдной. Равно как ита возня, которую он затеял вокруг нее. Наверняка мальчоныш вернется в самоеближайшее время. Вернется и все объяснит. Излишнюю нервозность и мнительностьЗвягинцев отнес за счет отступившей болезни, которая несколько ослабила егоумственные способности и адекватность восприятия действительности. Такое ужеслучалось с ним: после приступов он становился нежным и сентиментальным, какодомашненная цесарка.

Чтобы окончательно прийти в себя, он решил выпить пятьдесятграмм спирта из канистры, припрятанной в шифоньере, и заодно дождаться основныхсил спасателей: уж они-то все точно ему объяснят. А до этого погадать налюбимой книге — «Колыбельная для ежика».

Книга его покойного сына стала для Звягинцева своеобразнымцитатником Мао: он находил в ней ответы на все вопросы. Вот и сейчас,развалившись в кресле и хлопнув спирту без закуси. Пал Палыч загадал наближайшее время и на странное исчезновение Васьки Сикачинского.

Тринадцатая страница, пятая строка сверху.

То, что он прочитал спустя несколько секунд, повергло его вглубокую задумчивость. Пятая строка сверху и хвост шестой на тринадцатойстранице книги-прорицательницы гласили: «Запомни, ежик, никогда не следуетдоверять тому, кто приходит с южного края опушки и возвращается на южный край:он может причинить тебе зло, потому что способен прикинуться кем угодно».

* * *

Инка, как всегда, опаздывала.

Иона и Марк успели выкурить по три сигареты, даже обычноспокойная Ольга начала нервничать. Наконец Инка появилась в поле зрения.Собственно, это была уже не Инка, а ходячий каталог последних достиженийгорнолыжного снаряжения. Она двигалась так надменно, как будто ценники смногими нулями все еще болтались на ее новехонькой экипировке. «Ничего нескажешь, отец вложил целое состояние в этот ее горнолыжный каприз», —подумала Ольга. В детстве он мало баловал саму Ольгу — не позволяли финансы.Зато теперь он мог раскошелиться, и Инка виртуозно этим пользовалась. Впрочем,нужно отдать ей должное: ее мачеха, недосягаемый идеал хорошенькой ветренойженщины и лучшая подруга по совместительству, выглядела очень эффектно.

— Я не опоздала? — томно спросила Инка, сдвигая налоб горнолыжные очки.

— Опоздала, но какое это имеет значение? — ответилМарк за всех. — Прошу, леди, горы поданы!

— Не многовато ли шику? — Иона, судя по всему,тоже умел делать комплименты.

— В самый раз, — на подобные провокации Инкапросто не реагировала.

Все они — и Марк с Ольгой, и Инка, и Иона, — представлялисобой довольно живописную группу. При этом Иона совершенно явно тянул на рольтуземца-сопровождающего.

Все остальные же подозрительно смахивали на пресыщенныхнуворишей, решивших убить карманные деньги таким экзотическим способом, какспуск с гор. Ботинки «Lange», фишеровские лыжи; костюмы, в которых можно былосмело отправляться на какое-нибудь пати в какое-нибудь посольство какой-нибудьсеверной страны. Только у Марка был шлем.

Женщины ограничились кокетливыми шапочками, а у Ионы вообщене было никакого головного убора.

Не сговариваясь, Марк и Инка взяли короткие карвинговые лыжи— они мнили себя спортсменами-любителями.

И только Ольга, ни разу в жизни не побывавшая в шкурегорнолыжника, ограничилась самым обыкновенным классическим вариантом снаряжения:просто и со вкусом, никаких архитектурных излишеств, полное соответствиевысокому званию «чайника».

— Ну что, двинули? — спросил Иона.

— Давно пора, дорогуша, — опоздавшая Инка теперьжаждала наверстать упущенное.

— Билеты взяли?

Билеты на право спуска Марк прихватил у портье еще вчера.

Спустя минуту кавалькада двинулась в сторону фуникулера,который должен был доставить их к самому началу спуска.

…Едва они сели в него, как встал вопрос: что делать сОльгой.

Ольга, по ее собственному признанию, последний разстановилась на лыжи в восьмом классе средней школы, да и то это был массовыйзабег по целинным землям Подмосковья.