Дело закрыто, игра закончена, застегивай молнию ширинки.

— Я никогда в жизни не переступал порога KWLA, — говоритГенри, и это абсолютная правда. Передачу Висконсинской крысы (среди прочих) онделает дома, потом посылает пленку через абонентский ящик, который арендует наимя Джо Страммера в почтовом отделении в центре города. Пропуск с «оттискомкрысы» скорее приглашение от менеджмента KWLA, которым он еще ни разу невоспользовался… Но пропуск сохранил.

— Ты тоже стал чьим-то информированным источником, Моррис?

— Что?

— Ты кому-нибудь говорил, что я — Висконсинская крыса?

— Нет! Конечно же, нет! — Как нам известно, люди всегда такговорят. К счастью для Генри, в данном случае это правда.

По крайней мере пока, день ведь только начался.

— И не скажешь, не так ли? Потому что слухи имеют однуособенность: они укореняются. Совсем как плохие привычки, — бормочет Генри, создаваядымовую завесу.

— Я умею держать рот на замке, — гордо заявляет Моррис.

— Я на это надеюсь. Потому что, если ты будешьраспространять слухи, мне придется тебя убить.

«Распространять слухи, — думает Моррис. — О-го-го, да закого он меня держит?»

— Конечно же, убить, как же иначе. — Моррис смеется.

— И съесть, — добавляет Генри. Он не смеется, даже неулыбается.

— Да, да. — Моррис продолжает смеяться, но теперь даже дляего собственных ушей смех звучит очень уж неестественно. — Словно вы — ГаннибалЛектер.

— Словно я — Рыбак, — отвечает Генри, и «авиационные» очкимедленно поворачиваются к Моррису. Солнечные лучи отражаются в них, и намгновение они превращаются в языки пламени. Моррис непроизвольно, даже неподозревая об этом, отступает на шаг. — Альберту Фишу нравится начинать сзадницы, ты это знал?

— Н…

— Именно так. Он говорит, что кусок юной задницы так жехорош, как телячья вырезка. Его собственные слова. Из письма матери одной изжертв.

— Ни фига себе. — Голос у Морриса — как у человека, готовогошлепнуться в обморок, как у откормленного маленького поросенка, не пускающего всвой дом большого голодного волка. — Но мне нет нужды особо волноваться. Ведь вы— не Рыбак.

— Не Рыбак? С чего ты так решил?

— Ну, прежде всего вы — слепой.

Генри молчит, только смотрит на Морриса, которому с каждыммгновением становится все тревожнее, сверкающими на солнце очками. И Моррисдумает: «А слепой ли он? Для слепого он слишком хорошо ориентируется… Как онменя вычислил, стоило мне выйти из двери. Это очень подозрительно».

— Я буду молчать, — обещает он. — Честное слово.

— Именно это мне и нужно, — ровным голосом отвечает Генри. —А теперь, раз уж с этим нам все ясно, что ты мне принес? — Он держит в рукеси-ди, но, с облегчением замечает Моррис, держал бы иначе, если б могразглядеть.

— Ну, это группа из Расина. «Грязная сперма». И они сделалиновую аранжировку «Куда ушла наша любовь?» Старой песни «Супримз». Только резковзвинтили темп. Получилось чертовски весело. Совсем другой ритм.

— «Грязная сперма», — повторяет Генри. — Не они раньшеназывались «Клитор Джейн Виатт»?

Моррис смотрит на Генри с обожанием, которое может быстроперерасти в любовь.

— Ведущий гитарист «Грязной спермы» в свое время собрал«КДВ». Потом он и бас-гитара поругались, не сошлись насчет Дина Киссинджера иГенри Ачесона, и Акки Дакки, этот гитарист, ушел, чтобы организовать «Грязнуюсперму».

— «Куда ушла наша любовь», — мурлычет Генри, потом отдаетси-ди. Словно увидев, как вытягивается лицо Морриса, добавляет:

— Никто не должен видеть меня с этим диском, понимаешь? Суньего в мой шкафчик.

Лицо Морриса тут же расплывается в широкой улыбке.

— Конечно! Будет сделано, мистер Лайден.

— И чтоб никто тебя при этом не видел. Особенно Хоуви Соул.Хоуви обожает совать нос в чужие дела. Не стоит следовать его примеру.

— Никогда! — Все еще улыбаясь, довольный тем, как всезакончилось, Моррис берется за ручку двери.

— Моррис…

— Да?

— Раз уж ты знаешь мой секрет, может, тебе лучше называтьменя Генри.

— Генри! Да! — Для Морриса Розена это лучшее утро за вселето. Можете поверить.

— И вот что еще…

— Да? Генри? — Моррис решается представить себе день, когдаони станут Хэнком и Морри.

— Насчет Крысы держи рот на замке.

— Я уже обещал…

— Да, и я тебе верю. Но искушение подкрадывается исподволь,Моррис. Искушение подкрадывается, как вор в ночи или как киллер, выслеживающийжертву. Если ты поддашься искушению, я об этом узнаю. Я это учую на твоей коже,как дешевый одеколон. Ты мне веришь?

— Э… да. — Потом, когда у него появилось время всехорошенько обдумать и взвесить, Моррис придет к выводу, что угроза Лайдена —чушь собачья, но сейчас он ему верит. Верит.

Словно его загипнотизировали.

— Очень хорошо. А теперь иди. Скажи, чтобы подготовилирекламные ролики «Лучших скобяных товаров», «Салона „шевроле“ Заглата» и«Мистера Вкусные Ребрышки».

— Понял.

— Что же касается вчерашней игры…

— Страйк-аут Уикмена в восьмом иннинге? Вот козел. Такподвел «Брюэров».

— Нет. Я думаю, нам нужна круговая пробежка Марка Лоретты впятом. Лоретте не часто удается так ловко попасть по мячу, а болельщики еголюбят. Не могу понять почему. Даже слепому ясно, что игрок он так себе. И ударслабоват, и скорость не та. Положи си-ди в мой шкафчик, и я обязательно егопередам, если увижу Крысу. Я уверен, что он прокрутит диск.

— Трек…

— Семь, семь, божественные ритмы. Я не забуду, и он тоже. Атеперь иди.

Моррис бросает на Генри еще один благодарный взгляд иисчезает за дверью. Генри Лайден, он же Джордж Рэтбан, он же Висконсинскаякрыса, он же Генри Шейк (мы познакомимся с ним, но не сейчас, позже),закуривает новую сигарету, глубоко затягивается. У него нет времени, чтобыдокурить ее до конца, сельскохозяйственные биржевые новости уже в эфире(свинина дорожает, пшеница дешевеет, кукурузу отрывают с руками), но емунеобходима пара затяжек, чтобы успокоиться. Генри предстоит долгий-долгий день,который должен закончиться концертом на Клубничном фестивале в «Центре Макстонапо уходу за престарелыми», доме антикварных ужасов. Господи, убереги меня откогтей Уильяма Шустрика Макстона, часто думает он. Выбирая между перспективойжить в ЦМ и сгореть, облившись бензином, он всякий раз отдает предпочтениесамосожжению. А потом, если он совсем не выдохнется, к нему заедет его друг, иони смогут приступить к чтению «Холодного дома», как уже давно собирались. Этобудет настоящий подарок.