Пусть так будет.

Господи, пусть так будет.

Джуди закрывает глаза, и когда она наконец погружается всон, мы пересекаем спальню, направляясь к двери. Но прежде чем добираемся донее, Джуди произносит еще две фразы… произносит в тот самый момент, когдапересекает границу между бодрствованием и сном:

— Бернсайд — не твое имя. Где твоя нора?

Дверь в спальню заперта, поэтому мы пользуемся замочнойскважиной, просачиваемся, как выдох. Продвигаемся по коридору мимо фотографийродственников Джуди и Фреда, мимо одной фотографии на семейной ферме Маршаллов,где Фред и Джуди провели ужасный, но, к счастью, короткий период времени вскорепосле свадьбы. Хотите добрый совет? Не заговаривайте с Джуди Маршалл о братеФреда, Филе. Не заводите ее, как всенепременно сказал бы Джордж Рэтбан.

В двери в конце коридора замочной скважины нет, поэтому мыпроползаем под дверью, как телеграмма, и сразу понимаем, что попали в комнатумальчика. Об этом нам говорят смешанные запахи грязных спортивных носков икрема для ног. Она маленькая, эта комната, но кажется больше, чем спальня Джудии Фреда, потому что в ней нет тревожной ауры. На стенах фотографии ШакилаО'Нила, Джероми Барница, «Милуоки Бакс»[21] и… идола Тайлера Маршалла — МаркаМакгуайра. Макгуайр играет за «Сент-Луис Кардинал», «Кардиналы» — этосоперники, но, черт побери, «Милуокские пивовары» ни на что особо непретендуют. О «Пивную команду» вытирают ноги в Американской лиге, о«Кардиналов» — в Национальной.[22] Но Макгуайр… он — герой, не так ли? Сильный,скромный и может отбить бейсбольный мяч на целую милю. Даже отец Тайлера,который болеет только за висконсинские команды, согласен с тем, что Макгуайр —это уникум. «Величайший бэттер в истории игры» так он охарактеризовал Макгуайрапосле сезона, в котором тот сделал семьдесят круговых пробежек. Тайлер тогда былсовсем маленьким, но эти слова запомнил.

Также на стене в комнате маленького мальчика, которому скоросуждено стать четвертой жертвой Рыбака (ведь мы уже знаем, на его счету трижертвы), на самом почетном месте, за изножьем, висит рекламный плакат туристическогоагентства, где изображен огромный темный замок, высящийся над чуть затянутымтуманом лугом. Вдоль нижнего среза плаката, приклеенного к стене скотчем (мамаТая не разрешает портить стены кнопками) надпись: «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В ОЛД СОД»большими зелеными буквами. Тай давно уже подумывает о том, чтобы отрезатьнадпись. Он держит плакат на стене не потому, что ему нравится Ирландия. Длянего этот плакат символизирует что-то другое, что-то Совсем Иное. Словнофотография какого-то прекрасного, волшебного королевства, где по лесам бродятединороги, а в пещерах живут драконы. Ирландия тут ни при чем, как и ГарриПоттер, этот замок — из королевства Совсем Иного. Его Тайлер Маршалл видитпрежде всего и когда просыпается по утрам, и когда засыпает по вечерам. И вполнеэтим доволен.

Он свернулся калачиком на боку, в одних трусах, человечек соспутанными светлыми волосами и большим пальцем, застывшим у самого рта, может,в каком-то дюйме. Ему что-то снится: мы видим, как глазные яблоки двигаются подзакрытыми веками. Его губы шевелятся… он что-то шепчет… Аббала? Он шепчет словосвоей матери? Нет, конечно, но…

Мы наклоняемся ниже, но, прежде чем нам удается что-тоуслышать, таймер включает красный радиоприемник с встроенными в него часами, имгновенно комнату заполняет голос Джорджа Рэтбана, вырывая Тайлера из сна:

— Друзья, вы должны послушать меня, пусть я и говорил вам обэтом много раз. Если вы не бывали в мебельных магазинах братьев Хенрайд воФренч-Лэндинге и Сентралии, значит, вы не знаете, что такое мебель. Вот уж гдевы увидите колониальный стиль во всей его красе. И не только. Гостиныегарнитуры, столовые, спальни, знаменитые фирмы, продукции которых вы можетедоверять. «Лей-зи-бой», «Бретон вудз», «Музхед».

ДАЖЕ СЛЕПОЙ СМОЖЕТ УВИДЕТЬ, ЧТО «БРАТЬЯ ХЕНРАЙД» ОЗНАЧАЕТКАЧЕСТВО!

Тай Маршалл смеется еще до того, как открывает глаза. Онлюбит Джорджа Рэтбана, Джордж — парень что надо.

И тут же, не делая паузы после рекламы, Джордж продолжает:

— Вы уже подготовились к «Пивному конкурсу», не так ли?

Отправили мне открытки с именем, адресом и el telefono?[23]Надеюсь, что да, поскольку срок истек в полночь. Кто не успел… тот опоздал.Очень сожалею.

Тай закрывает глаза и трижды произносит одно слово:

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо». Он, конечно же, забыл и надеятьсяможет только на отца, который знает о забывчивости сына и мог отправитьоткрытку на участие в конкурсе за него.

— Первый приз? — вещает Джордж. — ЕДИНСТВЕННЫЙ шанс для васили кого-то из ваших лучших друзей стать бэтбоем или бэтгерл[24] на всех играхс Цинциннати. ЕДИНСТВЕННЫЙ шанс получить биту с автографом Ричи Секссона, кусокДЕРЕВА, в который упрятана МОЛНИЯ! Не говоря уже о пятидесяти местах околопервой базы, рядом со мной, Джорджем Рэтбаном, выездным колледжем бейсбольныхзнаний округа Каули. НО ЗАЧЕМ Я ВАМ ВСЕ ЭТО ГОВОРЮ? Если вы не отправилиоткрытку, то уже опоздали. Дело закрыто, игра закончена, застегивайте молнию наширинке! О, я знаю, почему вспомнил об этом — чтобы вы в следующую пятницу настроилисьна мою волну в надежде услышать, как я называю в прямом эфире ВАШУ ФАМИЛИЮ!

Тай стонет. Шансов услышать свою фамилию у него практическинет. А если остались, то благодарить за это можно только отца. В бэтбои егоособо не тянет. Невелика радость бегать в тяжелой амуниции «Пивоваров» передзабитыми до отказа трибунами «Миллер-парк». Но вот стать обладателем биты савтографом Ричи Секссона, куска дерева с молнией внутри… здорово, не так ли?

Тайлер скатывается с кровати, нюхает подмышки футболки, которуюносил днем раньше, бросает на стул, берет из ящика комода другую. Отец иногдаспрашивает его, чего он ставит будильник на столь ранний час, все-таки летниеканикулы, и Тайлер никак не может убедить его: в жизни важен каждый день,особенно те, что наполнены теплом, солнечным светом и беззаботностью. У него вголове словно звучит тихий голос, внушающий, что нельзя терять ни минуты,потому что время коротко.

Следующая фраза Джорджа Рэтбана смахивает с Тайлерапоследние остатки сна, совсем как ведро холодной воды.

— Эй, жители Каули, хотите поговорить о Рыбаке?