– Нет, мне бабушка еще…

– Сашка, что с твоими руками? Какой маникюр! А что закольцо? Слушай, это же красота… Дай посмотреть! Картье, что ли? Тоже от бабки?

– Откуда ты знаешь, что Картье? – опешила я.

– Ну я все-таки дизайнер и когда-то занималасьювелиркой. Блеск. Очень изысканно, хотя ценность, наверное, не бог весть какая,но идея классная… Даже завидно. У твоей бабки прекрасный вкус. Ну что тыкопаешься, идем. Может, там не такие уж пустяки.

В банке нам вежливо объяснили, как обходиться с банкоматом.

– Будешь брать деньги? – спросила Уля.

– Да нет, у меня пока есть, мне бы узнать сколько…

Банкомат выдал нам распечатку. Я глянула.

– Ну что? – в нетерпении спросила Уля. –Опаньки! Одиннадцать тысяч баксов. Нехило! Поздравляю, Сашка!

– Одиннадцать тысяч? – Я не верила своимглазам. – Это же куча денег.

– Неплохо, конечно, но если отдать себе отчет в том,сколько тебе всего надо…

– У меня есть еще две тысячи наличными!

– Совсем хорошо. Все, пошли, а то там шампанское ужеохладилось. Выпьем по бокальчику и все обсудим. У меня есть кое-какие идеи,куда тебе пристроить эти бабки. Только не говори, что хочешь все потратить насвоего Глеба, я этого не допущу!

Я ее почти не слышала. У меня есть тринадцать тысячдолларов! Да это же целое состояние!

– Я хочу белую кошку! – вырвалось у меня.

– Что? – удивилась Уля. – Какую кошку? Зачем?

– Белую! Они к счастью…

– Глупости, к счастью трехцветные кошки! И еще,говорят, черные, а про белых ничего не знаю.

– Зато я знаю!

– Ну кошку ты вполне можешь себе позволить!

Хотя ничего глупее в такой ситуации ты сказать не могла, моядорогая. Впрочем, от денег люди часто дуреют… А я считаю, что первым делом тыдолжна сделать ремонт и выкинуть, к чертям собачьим, твою жуткую мебель.

– Уля, ты полагаешь, что этих денег хватит на ремонт иновую мебель? Ведь сейчас все так дорого.

– Еще и останется. Недаром же у тебя есть старшаяподруга, которая во всем этом хорошо разбирается. Конечно, евроремонт мы непотянем, нечего и думать, но нормальный косметический и шведскую мебель из«Икеа» – спокойно!

– Уля, ты шутишь?

– В данном случае – нет, хотя вообще люблю пошутить.Завтра я к тебе заеду, мы все прикинем. Твой красавец не собирается никудауезжать? Ненавижу, когда мужики суются в ремонт.

– Собирается! В Италию!

– Отлично.

– И что, за две недели мы сможем все сделать?

– Если очень постараемся.

– Уля!

– Все, Сашка, хватит восторгов! Я хочу шампанского стортом! Похоже, твоя удача и на меня немножко распространилась. Мне надо тебетоже кое-что рассказать…

И она как-то таинственно улыбнулась.

– Уля! Что с тобой? Я тебя давно такой не видела! Уж невлюбилась ли? – в шутку предположила я.

– Ну не то чтобы…

– Уля!

Почти десять лет назад она овдовела и с тех пор всегдаговорила, что ее женская жизнь кончилась. За ней ухаживали, но она ни на когоне обращала внимания. А теперь ей уже пятьдесят шесть лет.

– Что – Уля? Думаешь, раз у меня пенсионный возраст, наменя и клюнуть нельзя?

– Уля, умоляю, кто он?

– Сашка, обещай, что не будешь смеяться?

– Торжественно клянусь!

– Ну вот, ты уже смеешься.

– Ничего подобного. Умоляю, расскажи!

– Сейчас, только шампанского хлопну!

И она залпом выпила бокал.

– Уф! Хорошо! Ладно, слушай. Мне тут на днях позвонилииз одной крупной дизайнерской фирмы. Сам директор. Сказал, что видел моиработы, очень хочет со мной встретиться и не могу ли я к нему прийти. Знаешь, унего в голосе было что-то такое… словом, я вдруг вспомнила, что на свете бываютмужики. Что-то такое сексуальное, волнующее, хотя в общем-то голос ничегоособенного, даже довольно хриплый.

Она налила себе еще шампанского, отпила глоток.

– Как ни странно, я почему-то больше взволновалась отего голоса, чем от перспективы работать на его фирму. Хотя это и престижно, идовольно денежно. Вот такая дура. Но потом я сказала себе, что уже старая, аон, скорее всего, молодой и мне ровным. счетом ничего там не светит… И вдруг…

– Что? – вырвалось у меня.

– Прихожу. Секретарша, моего возраста наверное, оченьвежливо просит подождать минутку, звонит ему и сообщает, что я пришла. И вдругдверь распахивается, он выскакивает мне навстречу, и я вижу, что он старый,сильно за шестьдесят, некрасивый, но с удивительно живыми глазами. «Вот онакакая!» – восклицает он, целует мне руку и ведет к себе в кабинет. Мы с нимразговариваем о делах, а я чувствую, что жутко ему нравлюсь. Он меня так иласкает взглядом… Фу, какая пошлая фраза! – Она отпила ещешампанского. – На прощание он опять поцеловал мне руку, а я вышла как накрыльях… Можешь себе представить?

– И это все?

– Ну пока все. А что, не о чем и говорить, да?

– Ничего подобного! Это прекрасно!

– Что – прекрасно?

– Что ты проснулась! Что у тебя появился какой-тостимул… Вы о чем-то договорились?

– Да, я буду на него работать. И еще он хочет купить уменя одну старую разработку… Но дело не в этом… Понимаешь, мне было так легко ипросто с ним, как будто мы знакомы уже давным-давно. И он успел мне стольковсего рассказать, с ним так интересно…

– Он холостой?

– Сашка, ты что, с ума сошла? Какое это имеет значение?Я же не замуж за него собираюсь. Ты пойми, чудачка, мне не нужен муж, мне дажелюбовник не нужен. Просто я забыла, что я женщина, а тут вспомнила. Вот и все.Мне не с кем было поделиться, кроме тебя.

– Улечка, милая, я так за тебя рада! А вдруг этосудьба?

– Да какая там судьба… – не слишком уверенно возразилаУля.

– Когда ты теперь с ним увидишься?

– Через неделю. Он вчера уехал в Голландию. А когдавернется, я пойду к нему и мы заключим договор. Представляешь, придетсяпризнаться, что на самом деле я не Ульяна, а Ундина. Надо ж было так назватьединственное чадо!

– А почему ж ты не сменила имя в паспорте? Давно хотелатебя спросить.

– Да как-то неловко было перед памятью мамы… Впрочем,это ерунда. Сашка, скажи, по-твоему, мной еще можно увлечься?

– Господи, конечно, почему же нет? Ты прекрасновыглядишь. И вообще, в тебе есть самое главное – изюминка! К тому же тыкрасивая.