Чаще всего в схватках его спарринг-партнером бывал Тарас.Инструктор это заметил, Тараса перевели в другую группу, а Дмитрию подбрасываливсе время новых партнеров, к которым надо было еще приноравливаться.

С Тарасом, Валентином и даже Максом встречались теперьтолько за обеденным столом, да еще поздно ночью, когда едва живые валились напостели. За это время урывками узнал, складывая отдельные фразы, шуточки,намеки, что Тарас выполнял разные задания особого отдела и раньше, так как вАфганистане выбивал людей, занимавших руководящие должности на контролируемыхмуджахедами территориях, а также охотился за имперскими советниками ипакистанскими наемниками. Группа «Дельта» дважды пыталась его захватить, но этообошлось ей в два спецподразделения. Тогда впервые имперцы за его головуназначили премию в пять тысяч долларов. Множество храбрых муджахедов поплатилисьжизнями, пытаясь получить эти деньги! Затем премию удваивали и утраивали, акогда за его голову предлагали уже сто тысяч американских долларов... войназакончилась. Он вернулся, трижды раненый, проливший реки крови, хотя ипроливавший свою, вернулся оплеванный, вернулся в страну, где ему плевали влицо.

Вообще о судьбе всех, воевавших в Афганистане, Дмитрийстарался даже не вспоминать. Желчь поднималась к горлу, а кулаки сжимались доскрипа кожи и хруста суставов. Если редкого счастливца, который ухитрилсяспасти окруженных необстрелянных солдат и вывести их в расположение наших воск,засыпали наградами, то Тарас никого не спасал, о нем как-то неловко говорить и,тем более, награждать. О нем постарались поскорее забыть.

И вот теперь он в этом подразделений, внешне веселый,добродушный, компанейский. Ничего не забывший. Не простивший.

Задумавшись, он едва не натакнулся на Тараса, тот нес наоттопыренной руке ведро с краской, в другой держал широкую малярную кисть. Скрыльца бытовки, где сидел Макс в компании крепких ребят, весело крикнули:

– Опять?

– Пора кое-что сменить, – ответил Тарас сусмешкой. – Есть добровольцы?

– Придумал новое?

– Валентин придумал, – сообщил Тарас. –Поможете?

Макс отмахнулся:

– Вон новичка возьми. Заодно проверишь, не лунатик ли.

Тарас повернулся, его черные как маслины глаза испытующеоглядели Дмитрия с головы до ног:

– А-а... Ты в самом деле как насчет этого... хожденияпо крышам?

– Только по ночам, – сообщил Дмитрий. – Когдасплю. А так ни по крышам, ни по карнизам.

– Сейчас походишь, – сказал Тарас зловеще. –Возьми ведро с краской... Да не это, во-о-о-он еще одно. И кисть побольше. А вкаптерке еще захвати набор пакетов. Дешевые, акварельные, первым же дождемсмоет, но нам надолго и не надо.

Дмитрий, ничего не понимая, притащил все, что велел лысыйгигант, вместе поднялись на плоскую крышу здания. Дмитрий соступил с последнейступеньки, ахнул: крыша разрисована всеми цветами, а потом ахнул снова, когдапонял, что нарисовано.

– Чо краснеешь, – прорычал Тарас. – Тебенаглядная агитация не ндравится?.. Может быть, ты вообще – продажный наймитИмперии? Бери ведро, начнем с того края. Это все уже устарело, а Валентин тутновую штуковину придумал... И надпись, что надо! Вот с этой бумажки спишешь.Ничего не перепутай! Как у тебя с грамотностью?

– Если по бумажке...

– Буковка в буковку! А то тут не по-нашему.

– Да я и по-нашему только если большими буквами...

– Тут крупно, крупно.

Дмитрий косился на непристойный рисунок:

– Тогда не перепутаю.

– Вот и давай, не стесняйся. Гражданские самолеты наднами не летают, так что попадет тому, кому предназначено.

– А что... что они с этими снимками делают?

– Обязаны класть на стол руководству, – ответилТарас счастливо. – Лично генералу Хануману. А также в восьми экземплярахраздать высшим чинам из армейской разведки, военно-воздушной, морской, в ЦРУ,одну – секретарю национальной безопасности... сейчас у них там баба, для неетоже кое-что наклевывается, вот только надпись надо покороче! Чтобы как ударкнута по ее толстой голой жопе... Ты стишки никогда не кропал?

Дмитрий шарахнулся так, что едва не упал с крыши:

– Ты что?.. Никогда в жизни.

– Жаль, – сообщил Тарас искренне. – Жаль. Нуладно, ее оставим на десерт.

Дмитрий поинтересовался:

– А как... эти?... Ну, которым все это...

– Странные какие-то, – ответил Тараснеодобрительно. – Почему-то обижаются. А с чего бы? Ведь это раньше быливероятными противниками, а сейчас просто невероятные союзники! А что обижатьсяна таких союзников?.. Мы ж их любим, разве не видно? Вон Ханумана двое наших сдвух сторон любят, аж глаза у генерала на лоб полезли... Да тут надодорисовать...

А за обедом Тарас сказал равнодушно:

– Завтра у нас свободный день. Валентин, в городсъездим... или ну его на фиг?

– Второе, – ответил Валентин ровно.

Его пальцы красиво и синхронно работали ножом и вилкой,расчленяя, накалывая, нагребая лезвием ножа на зубчики вилки горки ядренойкаши. Все это безукоризненно точно отправлялось в рот, не обронив ни единойкрупинки. Сам Валентин сидел за столом как герцог на королевском приеме:невозмутимый, знающий себя цену. Дмитрий уже знал по слухам и смешкам, чтоВалентин в самом деле потомок кого-то и чего-то, не то барон, не то князь, хотяи тщательно это скрывает.

Дмитрий оживился:

– Здесь можно выезжать в город?

– Кому можно, – ответил Тарас злорадно, – акому... У тебя как с цензом оседлости? Ну, прошел ли тесты, сдал ли мочу наанализы?

– Сдал, – подтвердил Дмитрий. – Все сдал...

Валентин поморщился:

– Ребята, за столом...

– Извини, – сказал Дмитрий. – Правда, извини.Это чудовище все время провоцирует. Вам разрешают?

Валентин бросил короткий взгляд на Тараса:

– Ты поинтересуйся о новичке.

Тот пожал плечами:

– Ты же знаешь порядок. Он не бывал даже на пленере.Пока не пройдет все круги нашего ада... я говорю о бюрократическом аде, емудаже к забору близко подходить нельзя.

Валентин недобро ухмыльнулся:

– Ты еще брякни, какие тут заборы!

– Молчу-молчу.

Ножи и вилки позвякивали, Тарас с хрустом грыз толстуюмозговую кость. Из-за дальних столов донеслись раскаты здорового смеха. Когдадошла очередь до кофе, в нагрудной кармане Дмитрия пискнуло. Он нащупал сквозьткань выступающую кнопку, тут же там пискнуло, негромкий голос произнес: