Тарас буркнул:

– Ты этих называешь мирными?

Валентин аккуратно и ловко разделал несколько креветок,разложил их по краям блюдца красивой звездочкой, полюбовался:

– Важно не то, как ты их называешь. Даже как я ихназываю, не настолько важно, увы. Принимают во внимание только то... черт, авот этой креветке сто... как их называет Кодекс. А по нему всяк, кто не вармии...

От стола с рокерами голоса звучали все громче. Дмитрий виделс какой надеждой прислушивается Тарас. Мощные челюсти замерли, из тяжелой паститорчат веточки укропа и куриная лапка, словно сержант как динозавр подхватил сземли жертву прямо с травой.

За столом рокеров вовсю хлестали пиво, смачно раздираликрупных раков. На помощь Аните выбежали два подростка, стол рокеров заполнилсяблюдами с красной рыбой, черная икра горками из широких чаш, горы копченыхколбасок, севрюга, лососи, снова икра: уже красная, отборная, каждая икринкаблестит как капля красного янтаря...

Тарас шумно сглотнул, устыдился, отвел взгляд и с такойзлостью рванул пополам бедную креветку, словно раздирал юсовца. Валентинсмаковал рыбьи плавнички деликатно, медленно, наслаждался, и было видно, чтоего нисколько не беспокоят ни рокеры, ни повышение налогов, ни голодовкаучителей в Хабаровске.

За столом рокеров загремела посуда. Вожак снова грохнулкулаком по столу, он красиво напрягал мускулы, вскидывал брови и картинновыпячивал челюсть, и без того тяжелую и квадратную, с мужественной ямочкой нараздвоенном подбородке.

Дмитрий не расслышал, что было сказано, но рокеры завопили,радостно заколотили по столу ножами. Кто-то выкрикнул «гип-гип ура».

Тарас покосился в их сторону как разъяренный медведь. Глазавспыхнули, словно два лазерных прицела.

– Черт, – прорычал он люто, – за это уже встарое время бы замели! Хоть на пятнадцать суток да посадили бы!

Валентин проронил насмешливо:

– Так такой старый, Тарасик?.. Я думал, что советскойвласти и не застал.

– Батя рассказывал, – буркнул Тарас. – Тогдапорядок был. А сейчас эти сволочи распустились!

– Давно ли ты сам слез с мотоцикла? –поинтересовался Валентин. – Ладно не бери в голову. Бери в рот... ну хотябы вот эту! Считай, для тебя почистил. Подсласти. В самом деле, какое свинство:у кого-то есть харлей, а у кого-то и не было...

– Да я на эти харлеи, – ответил Тарас зло, –Я на своей старенькой яве делал эти харлеи... Мне их рылы не нравятся! Эти жепредатели национальных интересов! Сегодня они на харлеях, завтра родинупродадут!.. Не, лучше бы их перебить или пересажать раньше.

Валентин иронически улыбался.

Рокеры веселились, орали. Красная от натуги, Анита один задругим приносила подносы, заставленные кружками пива. Пена перекатывалась черезкрая, темные кружки стояли в пене, что стекала по подносам и падала широкимихлопьями на пол.

– Вот сейчас начнут, – прошептал Тарас. – Уженабрались... Только бы милиция не пришла, не повязала...

Валентин иронически улыбался.

Анита пробежала мимо, ее взгляд с сожалением скользнул попустым тарелкам перед Тарасом и его спутниками, но ни слова, тут же появилсяуже с подносом, заставленным кружками, блюдцами с рыбой, снова креветки,толстые ломти жареного мяса...

– Вот сейчас. – сказал Тарас с надеждой. – Нуже...

Валентин с ленивым безразличием рассматривал спутницрокеров. Они держались не просто раскованно: без этих плечистых парней давно быстали мишенью чересчур пристального внимания, шуточек, а то лапанья, сейчас жемужчины, встречаясь взглядами с этими красотками, трусливо опускали глаза ипригибали головы: а вдруг эти в черных куртках перехватят их взгляды?

Тарас заскрежетал зубами. Лицо стало желтым от невыносимогоразочарования. Рокеры шумно вставали из-за столов, шумно взрыгивая, девушки неотставали, похлопывали себя по голеньким животиком. Одна бесстыдно задраламаечку и почесала голую грудь, красиво вылепленную, с нежной белой кожей, намиг мелькнул ярко красный кончик, мужчина напротив вытаращил глаза, челюстьотвисла. Рядом с ним застыла как вбитый в землю кол, академического вида девушка,в больших роговых очках, надменная, с плоской грудью, зато выпуклой спиной.

Гогоча, рокеры шумно двинулись к выходу, толкая и задеваяпосетителей. Вожак на ходу небрежно сунул Аните в нагрудный карман зеленуюбумажку:

– Держи. Классное пиво! Теперь ссать будем до самойокружной дороги. Ха-ха!

Тарас, бледный и сразу похудевший, смотрел вследостановившимися глазами. Валентин посмеивался, подозвал Аниту:

– Сколько с нас? А то засиделись что-то...

Рокеры столпились в дверном проеме. Дмитрию показалось, чтовот-вот разнесут, все широкие и могучие ребята, но черных курток за окномстановилось все больше, а здесь меньше, слышно было, как облегченно вздохнулкто-то из посетителей.

Валентин положил деньги на стол, поднялся:

– Говорил же, нечего было ждать. Но пиво в самом делездесь хорошее.

Дмитрий вскочил, насточертело сидеть перед пустой тарелкой,Тарас встал с такой натугой, словно разламывал свое окаменевшее тело.

Рокеры уже рассаживались по мотоциклам. Солнце блестело нахромированных деталях, на железных бляхах, что усеивали куртки рокеров с головыдо ботинок,

Вышли, щурясь от яркого света. Валентин, ни на кого неглядя, прошел к джипу и сел за руль. Тарас и Дмитрий были на полдороге, когдасзади загрохотало. Один из рокеров, который успел отлить первым, лихо газовал,стоя на месте.

Тарас остановился, его повернуло в ту сторону, как магнитом.Валентин включил зажигание, крикнул нетерпеливо:

– Ну что вы там?

Глаза Тараса все еще тоскливо мерили рост этих крепкихпарней, ширину плеч, накачанные бицепсы:

– Погоди минутку...

– Поскорее!

Дмитрий остановился, а Тарас медленно пошел к рокерам. Теусаживались на упругие кожаные сидения, подружки легко и грациозно задирализагорелые ноги, садилась сзади. Его наконец заметили, смотрели с насмешливымлюбопытством.

Тарас остановился перед вожаком, ладони пошли вниз, словнопригибая чьи-то головы:

– Тише, тише, ребята.

Грохот стал тише, а вожак поинтересовался ленивым сытымголосом:

– Что тебе, мужик?

– Это ты мужик, – ответил Тарас. – Ну чосидишь, как жаба на пне? Давай начинай.

Брови вожака взлетели на середину лба:

– Что начинать, хлопец?

– Драться, что же еще? – удивился Тарас. –Хотите драться, так нефига! Чо уставился?.. Давай, не сиди.