– Очень я на Ирку обозлился, –объяснял парень. – Честно говоря, последнее время сомневаться стал: любитона меня или нет? Она все о Семене Кузьмиче беспокоилась. Пойдем в кино, всередине фильма вскакивает и трещит: «Ой, уже девять, мне пора, Семен,наверное, волнуется».

Пошли в магазин шмотки ей покупать, япротягиваю вешалку, ну нравится мне, когда Ирка в мини ходит, ноги у неекрасивые, так она шарахнулась в сторону, словно ядовитую змею ей показал.Замахала руками, зашипела:

– Ты чего! Семену это не понравится!

Выбрала старушечье платье, длиной ниже колен,и купила.

Веню просто перекосило. В свое время, когдаИришка собралась замуж за старика, он не стал протестовать. Решил, что этоочень даже хорошо. Профессор в годах, небось давно импотент, да и не протягивалон лапы к Ире, называл ее дочкой. Зато у него был дом, набитый дорогими вещами,дача, счет в банке. Веня пораскинул мозгами и решил: великолепно получается,долго Семен Кузьмич не проживет, зато Ирка останется богатой вдовой.

Первое время все шло, как рассчитывал парень.Профессор радушно принимал Веню. Он частенько оставался ночевать в комнате уИры. Но потом Семен Кузьмич переменил отношение к жениху «дочери», а Иркасловно с ума сошла. Только и твердила: «Семену нельзя волноваться», «Семенунадо обед сварить», «Нет, нет, не могу с тобой на дискотеку пойти, мы с Семеномв театр идем». Интимные свидания Вени и Иры стали редкими, юношу начали терзатьнеприятные подозрения. Похоже, Ирка влюбилась в старикашку. Услыхав этопредположение, любовница кивнула:

– Да, я люблю Семена как отца! А тебясчитаю мужем.

Но Веня все равно злился. А в тот памятныйвечер вообще съехал с катушек, сам не понимая, как такое случилось. Слово заслово, сначала поругались, потом подрались.

Наутро Вене стало неудобно, и он поехалпросить прощения. Дверь открыла Ирка, она сделала вид, что ничего не случилось,Веня пошел в кабинет к Семену Кузьмичу.

Старик сидел лицом к раскрытому окну,укутанный в теплый плед, и читал книгу.

Веня мигом замерз. На улице-то не июнь, афевраль. Но у Семена Кузьмича была астма, и он частенько распахивал окна,невзирая на погоду. Веня попытался извиниться, но старик сурово сказал:

– Вы недостойны Ирочки, молодой человек.Мужчина, поднимающий руку на женщину, в моем понимании подлец.

Веня великолепно осознавал, насколько сильноможет осложнить их отношения с Ириной такая позиция старика, и попытался свестивсе дело к шутке:

– Милые бранятся – только тешатся!

– Возьмите стул и сядьте, – ледянымтоном велел хозяин, – вот тут, напротив меня. Настало время поговоритьподробно о том, как будем жить дальше.

Веня огляделся, увидел в противоположном углукабинета массивный дубовый стул, принес и поставил его там, где велелпрофессор, сел было и вздрогнул. Прямо в спину бил холодный ветер.

– Разрешите, я закрою окно, –попросил парень.

Семен Кузьмич ничего не ответил, сидел, свесивголову на грудь. Веня принял молчание за согласие, встал, затворил раму, сновасел и пробормотал:

– Слушаю.

Профессор не шевелился.

Веня поерзал на сиденье и повторил:

– Я слушаю вас, говорите.

Семен Кузьмич, похоже, увлекся книгой. Веняобозлился. Он, конечно, чувствовал себя виноватым, но, с другой стороны, взрывего эмоций спровоцировала своими глупыми высказываниями Ирина. И потом, кто далпрофессору право издеваться над Веней? Мог бы сразу отрезать: «Уходите, нежелаю иметь с вами дело».

– Я вас внимательно слушаю! – почтикрикнул Веня, потом, совсем рассвирепев, встал и взял с коленей Семена Кузьмичараскрытый том. – Да говорите наконец!

Веня ожидал, что старик разгневается, но тотдаже не пошевелился. Внезапно парню стало страшно, он наклонился, поднял головупрофессора за подбородок и еле сдержал вопль. Во лбу старика чернела небольшаядырочка.

Плохо понимая, что произошло, Веня вышел вкоридор, бодро соврал Ирке, что Семен Кузьмич его простил, а теперь увлеченработой, и прямо от любовницы отправился к матери.

– Почему же ты не сказал ейправду? – поинтересовался Неустроев.

– Так прикиньте, как это звучит, –хмыкнул Веня, – мы были вдвоем, больше никого, вдруг – бац, у него вголове дырка. Кто бы поверил, что я не виноват! Вот и решил удрать.

– А отчего к матери двинул? –поморщился Виктор Иванович. – Не просек, что первым делом у нее искатьстанут?

– Ну, – неуверенно ответилВеня, – не просек, ошибся, за что сейчас и страдаю.

Виктор Иванович постучал по столу дорогой,похоже, золотой ручкой.

– Извини, я тебе не верю, чушь городишь.Вас в комнате только двое, потом один превращается в труп.

– Я же говорил, – безнадежно махнулрукой Веня.

– И еще, – продолжал адвокат, –вызывает сомнение та часть повествования, которая посвящена твоей поездке кмаме.

– Здесь-то что? – пробубнил Веня,неожиданно краснея.

– Зачем ты туда отправился?

– За деньгами, билет до Челябинска купитьхотел.

– В Москве не достал?

– Не у кого.

– Почему у Иры не попросил?

– Ну… не сообразил… – Глаза Вениаминазабегали, и мне неожиданно стало ясно: он врет.

– Ты спрятал у мамы кольцо, –немедленно выпалила я.

Веня стал бордовым:

– Какое?

– Ну то самое, с горным хрусталем.

Внезапно парень обхватил голову руками,поставил локти на колени и стал раскачиваться из стороны в сторону, напевая,словно муэдзин в религиозном экстазе:

– Ой-ой-ой!

– Прекрати юродствовать, – прошипелНеустроев, – ну-ка быстро говори, что за кольцо! Иначе не надейся вытащитьхвост из капкана. Кончай врать!

Веня вытер рукавом лицо и показался мне еще красивее,чем раньше.

– Алешка дал мне «Пежо», –загнусавил парень.

Я внимательно слушала рассказ. Вначале не былоничего нового, но потом…

– Корсаков не захотел взятьперстень, – говорил Веня, – отправил меня к подруге своей матери,Рине, та брюлики любит. Но она тоже колечко не взяла.

– Почему? – влезла я.