Нет ничего гаже, чем вставать в выходной деньоколо шести. Но у меня просто не было другого выхода. Селихово расположено накраю света. Сначала два часа на электричке до Коломны, а потом бог знаетсколько на местном автобусе до некоего Ромашина, далее следовало передвигатьсяпешком либо на попутном транспорте.

В электричке стоял зверский холод. Не успела яразвернуть только что купленный журнал «Мир криминала», как над головойраздался громовой бас:

– Граждане пассажиры, вашему вниманиюпредлагаются качественные газовые зажигалки по типу «Ронсон». Невероятноудобная вещь, элегантно оформленная, можно переделать клапан, и она станетмногоразовой. Цена намного меньше, чем в ларьках и магазинах.

Я обернулась. Тощий парень с испитым лицомдержал над головой дешевую зажигалку черного цвета с белой надписью «Ronson».Пассажиры тихо дремали, уткнув носы в воротники. Продавец не спешил уходить, снадеждой оглядывая потенциальных покупателей, но никто не торопился обзавестисьогнивом «по типу Ронсон». Мне стало жаль неудачника, и руки сами собой раскрыликошелек. Но не успела я, пощелкав зажигалкой, убедиться, что та послеисчезновения «дилера» моментально перестала работать, как над ухом зачастилвысокий женский голос:

– Граждане пассажиры…

На этот раз моему «вниманию предлагалась»всякая мелочь – набор ниток, клеенки, кипятильники и жуткие китайскиефломастеры. Торговала этим хабаром неопределенного возраста женщина сбезграничной тоской в глазах. Рядом стоял белобрысый мальчишка в девчачьихсапогах. Возраст примерно Кирюшкин, но школу не посещает, таскаетсякоробейником по вагонам. Одна из пассажирок, старушка в грязноватой китайскойкуртке, протянула пацану сдобную булочку, явно купленную для себя в дорогу.Мальчишка вежливо поблагодарил и тут же вцепился зубами в мякиш.

– Господи, твоя воля, – вздохнулабабка.

Я почувствовала, как к горлу подступает комок,и поманила представительницу малого бизнеса пальцем. На этот раз в рукахоказались ножницы, которые не хотели резать.

Через полчаса сумка ломилась от ненужныхпредметов. Коробейники тянулись нескончаемой чередой. У всех был тоскливый вид,всех было жутко жаль. Примерно через час ассортимент сменился. Теперьпредлагали газеты, домашние пирожки, отварную картошку… Пару раз пробегалитетки с огромными термосами, вопя:

– Чай, кофе, какао…

Потом появился тихий мужик и проникновеннозашептал:

– Кто желает согреться? Имеем ассортиментс закуской.

Мужская часть вагона крайне оживилась и сталавытаскивать кошельки. Продавец подходил к скамейке и раскрывалсумку-холодильник. Оттуда выглядывали бутылки с водкой. Из другой тарыизвлекались одноразовые стаканчики и нехитрые бутер-броды, правда, целомудреннозамотанные пленкой.

– А минеральная вода есть? –спросила я.

– Не держим, – вежливо ответила«рюмочная», – щас после Кратова Танька побегет, у нее все в наличии –«Спрайт», «Пепси» и «Буратино».

Так и вышло. На следующей станции в вагонвскочила толстощекая девчонка с рюкзаком, набитым пластиковыми бутылями. Якупила «Святой источник» и бездумно уставилась в окно. Там проносилисьзаснеженные поля и какие-то полуразрушенные конструкции.

Наконец спустя два часа я оказалась в Коломнеи чудом успела на отходящий в Ромашино автобус. Народу в небольшой желтый ящикна колесах набилась тьма. По Москве давно не ходят такие машины, но в областиони, очевидно, единственный вид транспорта. Вниз по шоссе автобусик бежалдовольно ходко, вверх еле полз, тяжело фыркая.

Через каждые три-четыре километра оностанавливался возле очередной деревеньки, и пассажиры менялись, оставаясьпарадоксальным образом внешне такими же – бабы в мохеровых шапках и пальто с«норкой», мужики в старых куртках. Одновременно с людьми в салоне мирнопокачивались кролики, собаки и куры.

Только когда на остановке с милым названием«Крысово» сухонькая бабка стала затаскивать по ступенькам упирающуюся козу,водитель заорал:

– Вылазь, тетка, ты бы еще с крокодиломехать надумала.

– Так какая от крокодила польза, –резонно ответила неконфликтная бабулька, втянув животину в салон, – нимолока, ни творога, а Машка – моя кормилица.

– Слазь, говорю, – вопилшофер, – вчерась одна такая с козлом ехала, так он все вокруг заблевал!

– Тише, тише, сыночек, – просилабабка, – моя Маня к машине привыкшая, тихонечко в уголку примостится.

– Слазь, – не успокаивалсяводитель, – пока не слезешь – не поедем.

Пассажиры загудели. Бабулька затряслась и чутьне плача спросила:

– Граждане, делать-то что? С собакойможно, а с козой нет?

– Слышь, парень, – буркнул огромныйкрасномордый мужик, – хорош над людями измываться, давай ехай!

– А ежели коза всех перепачкает,обосрется, мне убирать? – злился шофер.

– Давай ехай, – хором закричалиселяне, – сами разберемся.

– Ну, как хотите, – присмирел пареньи, выплескивая злобу, резко рванул вперед.

Стоящие люди попадали, как груши. Лишь однакоза удержалась на ногах. Наверное, на четырех конечностях удобнее стоять, чемна двух.

– Спасибо, граждане, – с чувствомпроизнесла бабка, устраиваясь в углу, – кабы не вы, переть бы нам с Манейпехом.

– Отчего же пехом? – удивился тонкийпарень в рваной кроличьей шапке, – ты бы, бабуся, на козу села и галопомдомой!

Автобус грохнул от хохота, даже водительзасмеялся. Так, хихикая, мы добрались до церкви. Народ потянулся на выход.Ромашино, конечная.

– Где Селихово? – спросила я ушофера.

– Туточки, – ответил тот, пинаяскаты, – через лесок, недалеко, километров пять будет.

– Доехать нельзя?

– На попутной только, – сообщилводила и закурил.

Я уныло оглядела пустое шоссе. Никакихпризнаков автомобилей, только где-то далеко-далеко тарахтит мотоцикл. Минутчерез пять звук приблизился, и стало понятно, что это не мопед, а совершеннодиковинный вид транспорта, никогда ранее мной не виданный. Впереди один моторбез признаков капота, от него тянется длинная ручка к небольшому железномуящику на колесах. Перед ящиком на скамеечке, держась за повод, сидела баба врезиновых сапогах.

– Чего маешься? – крикнула онамне. – Подвезть?

– Спасибо, – с чувством произнеслая, устраиваясь возле водительницы.