— И он согласился?

— Этого я не знаю. Но в любом случае Сильвия теперь ничегоне получит…

— …а все достанется Кэтрин Фармер, — мрачно подвел итогДронго. — Тогда выходит, что она больше других была заинтересована в смертиСильвии.

— Она и ее муж, — согласился Брюлей.

— При чем тут ее муж? Он разве включен в число наследниковДжеймса Фармера?

— Нет. Но он является наследником самой Кэтрин, — напомнилкомиссар. — Должен сказать, что она прекрасная актриса и никудышный финансист —в отличие от своего знаменитого дяди. Тот, правда, тоже не обладает ееактерскими талантами. Всем известно, что она дважды неудачно выходила замуж идважды разводилась, откупаясь от своих мужей солидными суммами. Затем онавложила большую часть средств в неудачный проект создания аквапарка в Сиэтле. Ихотя Кэтрин зарабатывает очень много, она так же много и тратит. Поэтому у неенет свободных денег, и Энрико, если он не дурак, понимает, какой богатойженщиной может стать Кэтрин в случае смерти Сильвии.

— Серьезное обвинение, — согласился Дронго. — Выходит,Кэтрин и ее муж становятся основными подозреваемыми, и остается надеяться, чтоони не улетят из Фаро куда-нибудь в Америку.

— Если верить Луизе, они так же мало любили свою «тетушку»,как и она их. Нужно дождаться, когда они приедут, и первыми их допросить.

— У меня есть еще один интересный факт, — вспомнил Дронго. —Вчера во время разговора Мурашенков сказал Шокальскому, что поляки не смогутзаплатить деньги, которые предложат русские. И тогда Шокальский ответил, что онне обязательно представляет поляков.

— Помню, — Брюлей вынул изо рта потухшую трубку и началвытряхивать ее в пепельницу.

— Если слова Шокальского правда, — а я думаю, что он сказалих намеренно, чтобы остановить Мурашенкова, — то это может означать, что онлишь посредник.

— Ты видел этого типа? — с отвращением спросил комиссар. —Конечно, он посредник! Что-то вроде спекулянта или сутенера, готового продатьвсе, что попадет под руку, и продаться любому, кто даст большую цену.

— Правильно. При этом он появляется здесь с женщиной,которая ненавидит Фармера. И при виде которой Фармер слишком очевиднонервничает. Я все время спрашивал себя: что может быть между ними общего?

— Что ты хочешь сказать? — спросил Брюлей.

— Он привез ее специально, чтобы сорвать переговоры, —убежденно заявил Дронго. — Что между ними общего, я догадываюсь. Она бывшийсотрудник полиции, а он, очевидно, бывший осведомитель. Такой вариант возможен.Но почему он привез ее сюда? И тогда я понял, что ответить на этот вопросдолжны именно вы.

— Ты думаешь, я знаю ответы на все вопросы?

— Знаете. Что сказал вам Карнейро, когда предлагал приехатьв Алгарве?

— Я тебе уже говорил. Он считал, что нужно обеспечитьбезопасность участников переговоров при подписании контракта. Опасался, чтогостям отеля может угрожать какая-то провокация, — произнес комиссар и хмуровзглянул на Дронго: — Ты связываешь мой вызов с появлением здесь Илоны?

— Получается именно так. Они знали заранее о приезде сюдаТомашевской. Знал хозяин отеля и знал адвокат Карнейро, который, видимо,готовил условия для заключения предстоящей сделки и боялся, что все можетсорваться из-за появления здесь бывшей любовницы Фармера, которая к тому же —бывший сотрудник польской полиции. И адвокат принимает решение нейтрализоватьвозможную угрозу, пригласив другого бывшего сотрудника полиции.

— Не думал, что меня позовут бегать за этой дамочкой, —прохрипел Брюлей, — не нужно было соглашаться на эту поездку.

— Выходит, все было подстроено. — Дронго отодвинул чашку иприблизился к своему собеседнику. — По меньшей мере, несколько человек заранеезнали, что сюда приедет Илона, появление которой не понравится Джеймсу Фармеру.Тогда у меня вопрос: для чего они ее сюда привезли?

— Знай мы с тобой ответ на этот вопрос, не пришлось быломать голову и над некоторыми другими, — согласился комиссар. — Если ты прав,то вся затея направлена против Джеймса Фармера.

— И убийство его жены — составная часть этого плана, —закончил Дронго. — Получается, что с нами нечестно играют — используя нас жедля осуществления своих планов.

— Используя меня, — прошипел Брюлей, — они не думали, что тытак неожиданно здесь появишься.

— У нас есть несколько групп подозреваемых, — сказал Дронго.— Первая — это возможные убийцы Сильвии Фармер. Ее муж, ее бывшая подруга,Энрико Вилари, может быть, визажистка, если она не сказала вам правду. Пока этотолько наши предположения.

— Есть вторая группа — люди, которые знали о приезде сюдаИлоны Томашевской, — подхватил комиссар, — это адвокат Карнейро, владелец отеляМануэль Сильва, сама Илона и ее напарник Шокальский.

— И третья группа, которая приехала на переговоры,рассчитывая получить контракт. Двое из Москвы — Мурашенков и Сарычев. Говоряпро них, Шокальский назвал их членами мафии.

— У тебя есть сомнения насчет его слов?

— Не знаю. Они, конечно, не ангелы, как и все бизнесмены,разбогатевшие в безумные девяностые годы. Хотите, я открою вам один секрет? Всебез исключения миллиардеры и миллионеры из стран СНГ заработали свои деньгипутем хищений государственных средств. Неожиданно разбогатеть по-другому былоневозможно. В стране просто не было богатых людей. И большие деньги ухватилилюди, близкие к власти, сумевшие вовремя подсуетиться и украсть частьгосударственного имущества. Вот и вся механика их обогащения. Или вы думаете,что «нефтяные бароны» из России покупали свои нефтяные заводы и скважины натрудовые сбережения? Или на деньги, оставшиеся им в наследство от родителей?Нет, они просто украли и приписали себе государственное имущество. Как и всеостальные.

— Тогда этот поляк Шокальский прав. Они из мафии.

— Нет. На Западе часто не понимают, что такое «русскаямафия». Это обычная шпана, бандиты и уголовники. А богатые люди — это коррупцияна самом верху, это крупные хищения, но не обязательно общение с уголовнымиэлементами.

— Они могли убить Сильвию Фармер? — прямо спросил комиссар.

— Не думаю.

— Тогда давай по-другому. Они могли подстроить убийствоСильвии?

— Думаю, да. Ради таких больших денег на преступление моглибы пойти и более устойчивые люди.

— Очень похоже.

— Выходит, что деньги виноваты, а не люди? — спросил ссомнением Дронго. — Только что вы говорили, что готовы понять людей,поддающихся соблазну.

— Готов понять Луизу, которая зарабатывает на своих внуков,— пояснил Брюлей, — но не миллионеров, которые хотят стать миллиардерами. Илиты думаешь, что я недостаточно последователен?