– Что ты обо мне написал?

– Я записал твои слова, – ответил он. – Всегда доверяй нутру дренчена!

После подмигнул ей, и она рассмеялась.

– В нашем клане никто не умеет использовать влийайа для создания снооттисков, – сказала она. – Давным-давно умели наши старейшины. Они оставили после себя несколько скрижалей и еще несколько записей на стенах залов Старого Смерта… но об их значении нам известно лишь по памяти.

– Клан дренченов прославился силой своего слова и ловкостью, – произнес Кайлан. Он посмотрел на снооттиск. – Полагаю, клан Спритон известен копьями и бола, но… если бы я мог выбирать, я бы хотел, чтобы меня запомнили вот за это.

– Мне кажется, так и будет, – сказала Найя. Она улыбнулась, и ее компаньон – тоже.

Судя по соблазнительно аппетитному аромату, ужин был готов, поэтому она убрала шпажки с огня и дала одну Кайлану. Он понюхал, и в его животе так громко заурчало, что они оба захихикали.

– Доверяю моему нутру, – произнес он и откусил кусочек.

Она опять расплылась в улыбке, подняла с земли веточку и потыкала ею в огонь, отчего раздался треск и разлетелись мерцающие искры. Довольные и сытые, они наблюдали за тем, как догорающие угольки постреливали туда-сюда на своем пути в ночное небо.

После отдыха, который придал ей больше сил, чем ночевка в доме модры Меры, Найя упаковывала вещи, пока Кайлан дремал. Она снова развела огонь, чтобы высушить росу с их сумок, и когда она уже собралась потушить костер, Кайлан наконец зашевелился. Он перевернулся на бок и потянулся.

– Нам пора идти? – спросил он.

– Если не хочешь идти один, жук-липучка, – проворчала Найя.

Она в шутку толкнула его, и он сел. Кайлан аккуратно свернул свой спальный мешок. Она отчасти полагала, что он станет ныть и спросит, будет ли такой подъем ежедневным, но он лишь добросовестно упаковал свои вещи в сумку и затем встал. Вместе они забросали кострище землей и вернулись на дорогу. Поначалу они шли молча, и Найя была этому рада, наблюдая, как на горизонте Розовое Солнце подходит к Самому Большому Солнцу и добавляет нежные оттенки в палитру безоблачного неба. Над головой порхали букашки, где-то кричали летуны и ползуны, охраняющие свою территорию. Кайлан сошел с дороги и петлял сзади то влево, то вправо. В руке он нес веточку, которой тыкал то в траву, то в случайный куст, то в какую-нибудь живность. Найя поступила более прагматично: она шагала по утоптанной земле. Ее не интересовала окружающая их дикая природа, по крайней мере пока не наступила пора нового ужина.

– Можно поинтересоваться, что у тебя за дело в Ха’раре?

Нарушивший тишину вопрос Кайлана был довольно безобидным, но Найя поджала губы и задумалась. Нет ведь ничего дурного в том, чтобы рассказать ему о Тавре? Это ведь именно Тавра пришла к Великому Смерту в поисках Гурджина. Скрывать ей, в общем-то, нечего. Но ей не хотелось рассказывать Кайлану о том, что ее брата обвинили в измене, бегстве и ей теперь придется вместо него предстать перед судом.

– Я ищу моего брата Гурджина, – сказала она. – Он служил стражем в Замке Кристалла, и он пропал. Аль-Модра тоже разыскивает его. – А потом ей встретился потемневший небри, а еще она видела кристаллические жилы на дне… – Мне нужно передать ей сообщение от ее воительницы.

При упоминании Аль-Модры Кайлан выпрямился, хоть ее земли были дальше, чем виднеющиеся горы.

– Я не знал… – заговорил он с каким-то новым уважением, как вдруг нахмурил брови. – Что-то случилось?

Если ответить «нет», то это было бы ложью, но говорить «да» ей тоже не хотелось. Она ведь не знала, что именно случилось. Небри удивил даже Тавру, однако, судя по тому, как спешно она отправила Найю в Ха’рар, у воительницы Аль-Модры могли быть некоторые соображения на данный счет.

– Я не знаю, но знаю точно, что не все в порядке, – ответила она и пнула ногой камушек. Когда компаньон не ответил, она обернулась посмотреть, о чем он задумался, и остановилась в растерянности.

Кайлан исчез.

– Кайлан!

Найя прошла немного в обратном направлении, поглядывая налево и направо. В открытом поле его должно было легко заметить, но его нигде не было видно. Не осталось даже сумки или обуви. Оставалось надеяться, что он не споткнулся и не упал в высокую траву или, что хуже, что его не утащил какой-нибудь зверь.

– Я здесь… – его голос почему-то прозвучал одновременно и далеко и близко, но, что самое главное, паренек, кажется, был в безопасности. Или нет?

Найя сделала глубокий вдох и бросилась на звук его голоса. Он отозвался снова. Его слова звучали приглушенно, их с трудом можно было разобрать, но вдруг она услышала его отчетливо:

– Осторожно!

Слишком поздно. Когда ноги оказались в воздухе, Найя задержала дыхание. Под густой всклокоченной травой оказалась не земляная кочка, а нора. Найя потеряла равновесие и упала.

Падала она недолго и приземлилась удачно, хотя и знала, что синяков будет много. Найя закашляла от поднявшейся из-за ее падения пыли и услышала кашель Кайлана.

– Я же тебя предупреждал, – сказал он.

Она отмахнулась от последних клубов пыли и встала. Она рухнула практически на Кайлана в какую-то вырытую пещеру. Из стен выглядывали корни, в воздухе стоял густой запах земли и растений, но, судя по заброшенным самодельным полочкам и плетеной мебели, нора явно была обитаема. Сверху, через дыру, в которую они провалились, проникал свет. Найя посмотрела на Кайлана, он встал и отряхнулся.

С виду он был в порядке, но покрывающая его тунику и волосы сухая красная пыль придавала ему вид только что высвободившегося из кокона юнамота. Казалось, он вот-вот расправит усики.

– Кто здесь жил? – задалась она вопросом вслух, касаясь стен, и затем наклонилась, чтобы заглянуть под маленькое деревянное кресло-качалку.

Для взрослого гельфлинга кресло было мало, но, возможно, оно детское или могло принадлежать подлингу. Сухое плетение потрескалось и заросло прелестным бирюзовым растением. Судя по цвету и форме листьев, именно этот вьюн обвил все стены комнатки до самого потолка. Тут было тихо и умиротворенно – в окружении белых цветов и завивающихся усиков, которые свисали, словно раскрученные ленты.

– Похоже, подлинги, – ответил Кайлан. – Да, посмотри сюда. У них такие же садовые лопаточки. Только эта очень старая и пыльная… Куда они подевались?

– Бросив свои пожитки, – добавила Найя.

Она обошла комнатку, трогая расставленные на полках украшенные орнаментами, но изрядно запыленные камушки, деревянные резные талисманы и глиняные горшочки, содержимое которых давно высохло и было съедено ползунами. Дверь, наполовину сокрытая хрупкой тканой занавеской, находилась на противоположной стороне комнатушки. Найя отодвинула ее и заглянула в коридор, от потолка до пола покрытый сине-зелеными листьями и мерцающими, жемчужными цветами. Цветы немного освещали его, но дальше туннель был темным. Она улыбнулась.