Пуаро вынул из кармана письмо.

— Прочтите это, мадемуазель.

Она прочла и вернула письмо обратно.

— Так вот что привело вас сюда!

— Вам это письмо о чем-нибудь говорит?

Она покачала головой.

— Нет. Может, его опасения и не были напрасны. Беднягу ктоугодно мог обворовать. Джон говорит, что предыдущий управляющий крал у него всеподряд, не зная меры. Понимаете, Старик был таким чванливым и важным, чтоникогда не опускался до бытовых мелочей! Он был находкой для жуликов.

— Вы нарисовали нам портрет совсем не того человека, какимего знали в обществе.

— Ну да, он умел неплохо маскироваться. Ванда, моя мать,поддерживала его как могла. Он был так счастлив, изображая из себя ГосподаБога. Вот почему я в некотором смысле рада, что он умер. Так лучше для него.

— Я не успеваю следить за ходом вашей мысли, мадемуазель.

Руфь задумчиво произнесла:

— Это становилось все более заметным… В один прекрасный деньего все равно пришлось бы отправить в сумасшедший дом… Люди уже начиналидогадываться.

— А вы знали, что он собирался подписать завещание, согласнокоторому вы получали наследство только при том условии, что станете супругоймистера Трента?

— Какой бред! Впрочем, я уверена, суд признал бы этонезаконным… И еще я уверена, что нельзя навязывать человеку свою волю, он самрешит, с кем ему вступать в брак.

— Ну а если бы он все-таки подписал это новое завещание, выподчинились бы, мадемуазель?

Она пристально посмотрела на Пуаро.

— Я…

Руфь Шевени-Гор вдруг осеклась и стала пристальноразглядывать покачивавшуюся у нее на ноге туфлю. Маленький комочек землиоторвался от каблука и упал на ковер. И тут девушка вдруг воскликнула:

— Подождите!

Потом вскочила и выбежала из комнаты. И почти тотчасвернулась вместе с капитаном Лэйком.

— Пора все рассказать, — запыхавшимся голосом произнеслаона. — Вы первый об этом узнаете. Мы с Джоном поженились три недели назад, вЛондоне.

Капитан Лэйк выглядел гораздо более смущенным, чем Руфь.

— Вот так сюрприз, мисс Шевени-Гор.., то есть я хотелсказать, миссис Лэйк, — поправил себя майор Риддл. — О вашем браке никто незнал?

— Нет, мы держали все в полной тайне. Джон весьиспереживался.

Тут Лэйк, слегка запинаясь, сказал:

— Я.., я понимаю, что это не самый достойный выход. Я долженбыл пойти к сэру Жервазу и открыто ему…

Руфь перебила его:

— Ну да, сказать ему, что хочешь жениться на его дочери, аон бы тебя выставил, а меня, вероятно, лишил наследства и вообще перевернулвверх дном весь дом! А потом мы бы друг друга утешали: зато мы проявилиблагородство! Поверь, мой план был лучше! Ведь, как говорится, сделанного неворотишь. Без скандала, конечно бы, не обошлось, но потом Старик бы смирился.

Лэйк все еще никак не мог оправиться от смущения.

— Когда вы собирались сообщить новость сэру Жервазу? —спросил Пуаро.

Руфь ответила:

— Я подготавливала почву. Он начал подозревать нас с Джоном,вот я и притворилась, что неравнодушна к Годфри. Старик, естественно, началбеситься. Так что известие о том, что я вышла за Джона, возможно, даже егоутешило бы!

— Но хоть кто-то знал о вашем браке?

— Да, я в конце концов рассказала Ванде. Я хотела, чтобы онабыла на моей стороне.

— И вам удалось этого добиться?

— Да. Понимаете, она не очень-то приветствовала идею моегобрака с Хьюго, — наверно, потому что он мой кузен. Я думаю, она считала, что всемье и так полно чокнутых, боялась, что наши дети, возможно, будут умственноотсталыми. Конечно, это абсурд, потому что я, как вам известно, лишь приемнаядочь. По-моему, мои настоящие родители — какие-то очень дальние ихродственники.

— Вы уверены, что сэр Жерваз ни о чем не догадывался?

— Нет-нет.

— Так ли это, капитан Лэйк? — спросил Пуаро. — Вы совершенноуверены, что в вашем сегодняшнем разговоре с сэром Жервазом этот факт не былупомянут?

— Нет, сэр. Не был.

— Дело в том, капитал Лэйк, что после вашего с ним разговорасэр Жерваз был очень возбужден и раза два заговаривал о семейном позоре.

— Этот факт не был упомянут, — повторил Лэйк. Его лицосильно побледнело.

— Вы видели тогда сэра Жерваза в последний раз?

— Ну да, я ведь уже говорил.

— Где вы были сегодня вечером, в восемь минут девятого?

— Где я был? Дома. Мой дом в конце деревни, в полумилеотсюда.

— И вы не были вблизи Хэмборо Клоус?

— Нет.

Пуаро повернулся к девушке.

— Где были вы, мадемуазель, когда ваш отец застрелился?

— В саду.

— В саду? Вы слышали выстрел?

— Да. Но я не обратила на него внимания. Я решила, чтокто-то охотится на кроликов, хотя теперь припоминаю: я немного удивилась, чтозвук раздался совсем близко.

— Каким путем вы вернулись в дом?

— Через эту дверь.

Руфь кивнула в сторону застекленной двери.

— Здесь кто-нибудь был?

— Нет. Но почти сразу вошли Хьюго, Сьюзан и мисс Лингард —из холла. Они говорили о выстрелах, убийствах и тому подобном.

— Ясно, — сказал Пуаро. — Да, кажется, теперь я понимаю..

Майор Риддл с сомнением в голосе сказал:

— Хорошо.., э-э.., благодарю вас. Я думаю, это пока все.

Руфь и ее муж повернулись и вышли из комнаты.

— Что за черт… — начал майор Риддл и закончил довольнобезнадежно:

— Час от часу не легче. Это дело все больше запутывается.

Пуаро кивнул. Он подобрал комочек земли, упавший с туфлиРуфи, и задумчиво его разглядывал.

— Это как разбитое зеркало на стене, — сказал он. — Зеркалов кабинете покойного. Каждый новый факт, с которым мы сталкиваемся, отражаетсэра Жерваза в определенном ракурсе. Что ж, его показали нам, можно сказать, совсех сторон. Скоро у нас будет полная картина…