— Видите, мадемуазель?

Сьюзан слегка побледнела:

— Кажется, да.

— Сейчас створки закрыты. Через них нельзя войти в комнату.Но зато можно выйти, затем толкнуть обе створки снаружи, аккуратно ударить поним, как это сделал я, и стержень войдет в паз, а ручка повернется. Дверь будеткрепко заперта, и каждый, глядя на нее, скажет, что ее закрыли изнутри.

— Это то… — голос Сьюзан слегка дрожал, — это то, чтослучилось вчера вечером?

— Думаю, да, мадемуазель.

Сьюзан страстно произнесла:

— Я не верю ни единому вашему слову.

Пуаро не ответил. Он прошел к камину. И резко обернулся.

— Мадемуазель, вы нужны мне как свидетель. У меня уже естьодин свидетель — мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел маленькийосколок зеркала. Я говорил с ним об этом. Я оставил осколок на прежнем месте —для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что важный ключ к разгадке —разбитое зеркало. Но он не воспользовался моей подсказкой. Теперь вы будетесвидетелем того, что я положил этот осколок (на который, напоминаю, я ужеобратил внимание мистера Трента) в маленький конверт — вот сюда. — Онсопроводил свои слова действием. — Я надписываю конверт — вот так — и заклеиваюего. Согласны быть свидетелем, мадемуазель?

— Да.., но.., но я не знаю, что все это означает.

Пуаро прошел в другой конец комнаты. Он остановился возлеписьменного стола и повернулся к разбитому зеркалу.

— Я скажу вам, что это означает, мадемуазель. Если бы выстояли здесь вчера вечером и смотрели в это зеркало, вы могли бы в нем увидеть,как совершается убийство…

Впервые в жизни Руфь Шевени-Гор — теперь Руфь Лэйк —спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро был в холле и отвел ее в сторону,когда она направлялась в столовую.

— У меня к вам вопрос, мадам.

— Да?

— Вчера вечером вы были в саду. Не наступали ли вы нацветочную клумбу под окном кабинета сэра Жерваза?

Руфь уставилась на него.

— Да, дважды.

— А! Дважды. Почему дважды?

— В первый раз я рвала маргаритки. Это было около семичасов.

— Не странное ли время, чтобы рвать цветы?

— Да, пожалуй. Вообще-то я их нарвала еще утром, но послечая Ванда сказала, что букет на обеденном столе не вполне свежий. Я-то былауверена, что они постоят до вечера.

— Стало быть, ваша мать попросила вас заменить букет? Верно?

— Да. Поэтому около семи я вышла в сад. Я действительнорвала цветы под тем окном — там редко ходят, и не страшно, если нечаяннонаступишь на клумбу и испортишь ее вид.

— Да-да, но был еще второй раз. Вы сказали, что пошли тудаво второй раз?

— Это было перед самым обедом. Я посадила на платье пятнобриллиантина[24] — прямо на плечо. Мне не хотелось переодеваться, а ни один измоих искусственных цветков не подходил к желтоватому платью. Я вспомнила, что,когда рвала маргаритки, видела одну позднюю розочку, и вышла ее сорвать.

Пуаро кивнул.

— Да, я помню, вчера вечером на вашем платье была роза. Вкотором часу вы ее сорвали, мадам?

— Не помню точно.

— Но это очень важно, мадам. Подумайте.., вспомните…

Руфь наморщила лоб, потом быстро взглянула на Пуаро и сноваотвела глаза.

— Точно сказать не могу, — наконец произнесла она. — Должнобыть, было.., ну да, конечно, — должно быть, было минут пять девятого. Возвращаясьв дом, я услышала гонг, а потом этот странный звук. Я заторопилась, потому чтоподумала, что это уже второй гонг.

— Значит, подумали, что второй.., а вы не пытались открытьбалконную дверь в кабинет, когда стояли там, на клумбе?

— Вообще-то пыталась. Я подумала — вдруг она открыта, тогдамне не придется идти в обход. Но она была заперта.

— Вот все и выяснилось. Я поздравляю вас, мадам.

Она уставилась на него.

— С чем?

— С тем, что у вас всему есть объяснение: комочкам земли натуфлях, вашим следам на клумбе, отпечаткам ваших пальцев на внешней сторонестекол. И это очень кстати.

Прежде чем Руфь нашлась, что ответить, по ступенькамторопливо сошла мисс Лингард. На ее щеках пылал странный румянец, и она,кажется, была немного удивлена, увидев Пуаро и Руфь вместе.

— Прошу прощения, — сказала она. — Что-нибудь случилось?

Руфь злобно произнесла:

— По-моему, мосье Пуаро спятил!

Она промчалась мимо них и скрылась в гостиной. Мисс Лингардпосмотрела на Пуаро недоумевающим взглядом.

Он покачал головой.

— После завтрака. Я все объясню после завтрака. Я хочу,чтобы в десять часов все собрались в кабинете сэра Жерваза.

Войдя в столовую, он повторил свою просьбу.

Сьюзан Кардуэлл бросила в его сторону быстрый взгляд, потомперевела глаза на Руфь. Когда Хьюго спросил: «Что? Зачем это?» — она ткнула еголоктем в бок, и тот покорно умолк.

Закончив завтрак, Пуаро встал и подошел к двери. Онобернулся и достал большие старомодные часы.

— Сейчас без пяти десять. Через пять минут — в кабинете.

Пуаро огляделся. Все с интересом смотрели на него. Онотметил, что пришли все, за единственным исключением, и тут же та, что былаэтим исключением, величественно вплыла в комнату. Леди Шевени-Гор двигаласьлегко и бесшумно. Она выглядела измученной и больной. Пуаро выдвинул для неевысокий стул, и она села. Потом подняла глаза на разбитое зеркало и, вздрогнув,отодвинула стул подальше.

— Жерваз все еще здесь, — сказала она очень обыденным тоном.— Бедный Жерваз… Теперь уже скоро он станет свободным.

Пуаро откашлялся и объявил:

— Я пригласил всех вас сюда, чтобы вы услышали истинныеобстоятельства смерти сэра Жерваза.

— Это Судьба, — сказала леди Шевени-Гор. — Жерваз былсильным человеком, но его Судьба оказалась сильнее.