Вплоть до нынешнего октября все религиозные раздорысводились к пересудам в мужских и женских компаниях, чаще всего совсембезобидным, к болтовне детишек на школьных переменах, повторяющих словасобственных родителей, и, конечно, к воскресным проповедям, когда с обеихкафедр произносились наиболее серьезные обвинения в адрес Друг друга.Воскресенья – дни мирные, а все войны, как учит история, начинались именно втакие дни.

Время от времени случались террористические выпады, еслиможно так назвать простое хулиганство: во время празднества баптистскоймолодежи побили сырые яйца о стены католического прихода и однажды какой-тосмельчак швырнул камень в окно баптистской церкви, вот и все – война в основесвоей оставалась словесной.

Как во время любой войны, дни наступлений сменялись днямизатишья, но нагнетаться обстановка начала особенно серьезно с тех пор, какПриют Дочерей Святой Изабеллы объявил об открытии Казино Найт. К тому времени,когда преподобный Роуз получил записку с обращением к его персоне как к ВонючейБаптистской Крысе, напряжение было уже настолько высоко, что избежатькакой-либо конфронтации не представлялось возможным. Содержание записки лишьподтверждало, что когда дело до стычки дойдет, безобидной она не будет. -Щепуна растопку заложили, осталось лишь поднести горящую спичку.

Если кто-то и недооценивал опасность ситуации, так это отецБрайам. Он всегда понимал, что идея Казино Найт не понравится баптистскомупроповеднику, но что такой способ материальной поддержки католической церкви доведетпреподобного Роуза до полного помешательства, он предположить не мог. Ему былоневдомек, что отец Парохода Вилли был игроком и в дни своих азартных загуловдоводил семью до полной нищеты; не ведал он и того, что этот человек в концеконцов застрелился в туалетной комнате казино в один из дней своего крупногопроигрыша. Но правда, и далеко не в его пользу, состояла в том, что даже еслибы отец Брайам все это знал, он своих планов менять не стал бы.

Преподобный Роуз собрал все силы. Начали баптисты с того,что выпустили печатный орган с объявлением греховности намечаемого католикамимероприятия (Ванда Хемфилл, жена Дона, напечатала его собственноручно), а затемпошли в ход плакаты АЗАРТ И ДЬЯВОЛ. Бетси Виг, председательница будущего КазиноНайт и регентша местной ветви Приюта Дочерей Святой Изабеллы, организовалаконтрнаступление. За последние три недели газета «Призыв» разрослась дошестнадцати полос, чтобы вместить выступления в печати всех желающих, новыступления эти были скорее похожи на собачье тявканье, чем на желаниеразобраться и логически аргументировать свои доводы. Чем больше расклеивалосьпо городу плакатов, тем быстрее и ожесточеннее их срывали. Ни одна из сторон нежелала демонстрировать богоугодного терпения. Находились любители партизанскоговедения боя: вместо открытых выступлений – тайные ночные вылазки на позициипротивника.

Но чем ближе казалась развязка, тем серьезнее кпроисходящему относились Пароход Вилли и отец Брайам.

– Я презираю этот кусок дерьма! – выпалил отец Брайам в лицоудивленного такой вспышкой Альберта Жендрона в тот день, когда Альберт принесзнаменитое послание, начинавшееся словами слушай ты, плоскоголовая скумбрия,найденное им на двери своего зубоврачебного кабинета.

– Ты только представь, этот сукин сын позволяет себеобвинять правоверных баптистов в подобном! – кричал преподобный Роуз на стольже потрясенных Нормана Харпера и Дона Хемфилла.

Это случилось в День Колумба, вслед за звонком отца Брайама.Брайам попытался прочесть письмо про плоскоголовую скумбрию преподобному Роузу,а тот категорически, в присутствии группы соратников, отказывался слушать.

Норман Харпер, превышавший весом Альберта Жендрона надвадцать фунтов и не уступавший по росту, чувствовал себя не в своей тарелкепод истерическими воплями преподобного Роуза, но не подавал виду.

– Я вам объясню суть дела, – раскатистым басом предложил он.– Старый отец Богохульник слегка разнервничался, получив от вас записку. Понял,что зашел слишком далеко. Он решил, что если прикажет одному из своих ребятпустить слух, будто он тоже подобную записку получал, нам придется заткнуться.

– Ничего ему не поможет, – Роуз визжал как свинья, которуюрежут. Никто из моего прихода не поддастся на такую провокацию. Никто!

На последнем слове он запнулся. Руки его стали конвульсивносжиматься и разжиматься. Норман с Доном со страхом переглянулись. Они уженеоднократно обсуждали подобное поведение Роуза, которым он, по их мнению,начинал злоупотреблять. Понять, конечно, можно. Казино Найт разрывало Виллидушу. Они боялись, что у Роуза случится удар до того, как наступит самыйрешительный момент.

– Не стоит так переживать, – успокаивал Дон. – Мы знаем, каквсе происходит на самом деле, Вилли.

– Да! – взвизгнул Роуз, не сводя с мужчин помутневшегобеспокойного взора. – Да, вы знаете. Вы – двое. И я, я тоже знаю. А как насчетвсего остального города? Они-то знают? А?

На этот вопрос ни Норман, ни Дон ответа дать не могли.

– Я надеюсь, кто-нибудь выведет лживого греховодника начистую воду! закричал преподобный Роуз, потрясая сжатыми кулаками. – А потом наплаху!

На плаху! Я с удовольствием заплатил бы за такое зрелище! Ябы щедро заплатил!

В понедельник отец Брайам обзванивал своих прихожан,призывая сочувствующих оценить «атмосферу религиозных репрессий в Касл Рок» исозывая их на короткий вечерний сбор. Решено было провести этот сбор в Залерыцарей Колумба, достаточно вместительном, так как сочувствующих оказалосьбольше, чем можно было предположить.

Отец Брайам начал с того, что зачитал вслух письмо отПравоверных баптистов Касл Рок, которое Альберт Жендрон обнаружил на дверяхсвоего стоматологического кабинета, а потом передал содержание телефонногоразговора с преподобным Роузом. Когда он поведал о том, что Роуз, по егословам, тоже получил подобное послание от Правоверных католиков Касл Рок, поаудитории прошел шепоток, сначала удивленный, но постепенно приобретавшийхарактер возмущения.

– Да ведь он просто подлый враль! – воскликнул кто-то сзадних рядов.

Отец Брайам сделал жест неопределенный: кивнул и покачалголовой одновременно.

– Может быть и так, Сэм, но дело не в этом. Дело в том, чтоон безумен.

Напряженная тишина сопроводила его слова, но в тишине этойчувствовалось явное одобрение. Отец Брайам получил полное удовлетворение как отсобственной прозорливости, так и от поддержки аудитории. Безумен!

Впервые он произнес это слово вслух, хотя оно вертелось унего на языке уже не менее трех последних лет.

– Я не желаю потворствовать религиозным безумцам, –продолжал отец Брайам. – Наше Казино Найт абсолютно безобидно и вполне законнопо всем канонам религии и гражданства вне зависимости от мнения по этому поводупреподобного Парохода Вилли. Но, поскольку он преступает в своем безумии всеграницы и переходит к активным оскорблениям, предлагаю провести голосование.Если вы за организацию Казино Найт и за то, чтобы перейти к ответным действиямво имя торжества справедливости и собственной безопасности, – выскажитесь.