Я невольно расхохотался и увидел, что и сам он едвасдерживает смех.

– А почему среди них нет имен из «Интервью свампиром»? – с насмешливым возмущением спросил я.

– Исключено и строжайше запрещено, – ответил он,чуть приподняв брови. – Они же не вымышленные. Настоящие. Однако я долженпоставить тебя в известность, что на Кастро-стрит постоянно крутят видеокассетыс вашими клипами. Этого требуют смертные посетители. Они провозглашают тосты ввашу честь и пьют за вас «Кровавую Мэри». От вашего «Танца Невинных мучеников»сотрясаются стены.

У меня едва не начался приступ истерического смеха.Сдерживаясь из последних сил, я затряс головой.

– Хочу также сказать, что вы произвели своего родареволюцию в лексике посетителей задней комнаты, – добавил он с насмешливойторжественностью, не в силах, однако, сохранить совершенно серьезное выражениелица.

– Что ты имеешь в виду?

– Темный Обряд, Темный Дар, Путь Дьявола – этинедоделанные существа, которые никогда не были настоящими вампирами, только иповторяют эти выражения. Несмотря на то что они совершенно не желают признаватьтвою книгу и обвиняют тебя во всех грехах, они тем не менее пользуются ею какпримером для подражания. Навешивают на себя тонны египетских украшений. Черныйбархат снова вошел в моду.

– Потрясающе! – воскликнул я. – А каквыглядят эти места встреч?

– Они напичканы разного рода снаряжением и символикойвампиров. Постеры фильмов о вампирах украшают все стены, а сами фильмыпостоянно крутят там на больших экранах. Чтобы посмотреть регулярнодемонстрируемое там идиотское шоу, приходят толпы смертных. В основном это людис артистическими натурами – актеры, юнцы-панки, художники. Они вставляют себепластиковые клыки и наряжаются в черные плащи. Нас они даже не замечают. Всравнении с ними мы кажемся серыми и скучными. В полумраке среди бархатныхнарядов и египетских драгоценностей на нас просто не обращают внимания. Мыпрактически невидимы. Конечно же, нам нет никакого дела до смертныхзавсегдатаев. Мы приходим в бары вампиров за новостями. Во всем христианскоммире бары вампиров – наиболее безопасные места для смертных. Убивать их в такихбарах запрещено.

– Странно, что никто не подумал об этом прежде, –сказал я.

– Почему же? Эта идея приходила кое-кому в голову ираньше, – возразил он. – В Париже таким местом был Театр вампиров.

– Да, правда.

– Примерно месяц назад по явкам вампиров прошел слух отвоем возвращении. Сначала говорили о том, что ты охотишься в Новом Орлеане, апотом стали известны твои намерения. Бессмертные раздобыли самые первыеэкземпляры твоей автобиографии. Кроме того, постоянно слышались разговоры оваших видеофильмах.

– Но почему я никогда не встречал вампиров в НовомОрлеане?

– Потому что вот уже около полувека Новый Орлеанявляется территорией Армана. Никто не осмеливается охотиться там. Вампирыузнали о тебе от смертных, новости пришли из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка.

– Я не видел Армана в Новом Орлеане.

– Знаю, – ответил он, и я почувствовал егобеспокойство и смущение, ощутил, как сжалось его сердце. – Никто не знает,где сейчас Арман, – несколько вялым голосом продолжал он. – Но когдаон еще жил там, он убил нескольких из молодых. А потому Новый Орлеан оставили вполном распоряжении Армана. Говорят, что многие старые вампиры так поступают –уничтожают молодых. Даже обо мне говорят то же самое. Но это неправда. Охотясьв Сан-Франциско, я веду себя как призрак. Я не беспокою никого, кроме, конечно,моих несчастных жертв.

Должен признаться, что его слова ничуть меня не удивили.

– Нас слишком много, – сказал он. – Насвсегда было слишком много. И часто между нами происходят войны. Общество,существующее в том или ином городе, дает возможность троим-четверым наиболеемогущественным из нас договориться между собой о том, чтобы не уничтожать другдруга, и распределить территории в соответствии с законами.

– Законы всегда были одними и теми же.

– Теперь они во многом изменились. Стали болеестрогими. Нельзя, например, оставлять следы. Ни один труп не должен бытьнайден.

– Естественно.

– В мире, где существуют фотография, видеосъемка иэлектронные микроскопы, не должно быть оставлено ни одного свидетельства, ниодного следа, пригодного для исследования. Нельзя допускать ничего такого, чтоможет привести к аресту, заключению в тюрьму или получению смертными любыхподтверждений нашего существования.

Я кивнул. Но сердце мое билось как сумасшедшее. Мненравилось быть отступником, тем, кто нарушил все до единого законы. И крометого, разве сами вампиры не пользуются моей книгой как примером для подражания?Все так. Колеса завертелись, машина пущена в ход.

– Лестат, тебе кажется, что ты знаешь и понимаешь все.Но так ли это на самом деле? – спокойно и терпеливо спросил он. –Стоит только получить им в свое распоряжение хоть крошечный кусочек нашейплоти, исследовать его под микроскопом, и в мире смертных будет положен конецлюбым спорам о правдивости легенд о нас и связанных с ними предрассудках. Всенеопровержимые доказательства окажутся в руках людей.

– Я так не думаю, Луи. Все не так просто.

– У людей есть все средства, чтобы определить нашусущность, классифицировать нас и поднять на борьбу с нами все человечество.

– Нет, Луи. Современные ученые ведут себя не лучшевсякого рода колдунов прежних веков – они постоянно воюют между собой. Ведутбесконечные споры по самым элементарным и очевидным вопросам. Ты можешьположить по кусочку нашей сверхъестественной плоти под все микроскопы мира, нодаже тогда публика не поверит ни единому слову.

Он с минуту размышлял над моими словами.

– А если одного из нас поймают? – наконецпромолвил он. – Если кто-то из нас живым окажется в их руках?

– Даже это ничего не изменит. И потом, каким образом имудастся схватить, например, меня?

Сама мысль, однако, показалась мне забавной. Преследование,борьба, возможное пленение и побег… ах, как все это интересно!

На лице его появилась странная улыбка. Он смотрел на меня ис неодобрением, и с восторгом.

– Ты еще более безумен, чем прежде, – чуть слышнопроизнес он. – Еще более безумен, чем в те времена, когда бродил по НовомуОрлеану и намеренно задевал прохожих.

Я рассмеялся, однако быстро успокоился. Скоро наступит утро.У меня еще будет время посмеяться, когда завтра вечером я поеду вСан-Франциско.