— Эрон сердится нанас, — допив кофе, заговорилСтолов. — Он не желает с нами сотрудничать. На Рождество в семье Мэйфейровпроизошло какое-то неприятное событие. Эрон уверен: окажись он в то время вНовом Орлеане, он непременно помог бы Роуан Мэйфейр. В своем отсутствии онобвиняет орден. И ошибается. Будь Эрон свидетелем происшествия, он бы непременнопогиб, но никому не сумел бы помочь. Эрон слишком стар. И его расследованияредко связаны с непосредственной опасностью. Точнее говоря, они практическиникогда не связаны с опасностью.

— У меня создалось другое впечатление, — возразилЮрий. — Представители семейства Мэйфейр уже пытались убить Эрона. И ему нераз приходилось попадать в ситуации, угрожающие его жизни. Прежние егорасследования тоже были достаточно рискованными. Думаю, орден так дорожитЭроном, потому что этот человек на своем веку успел многое повидать и многоесделать.

— Да, но вы понимаете, сейчас угрозу для Эронапредставляет вовсе не семья, не Мэйфейрские ведьмы. Опасность исходит от…скажем так, от существа, которому на протяжении многих лет эти ведьмы всяческипомогают и содействуют.

— Вы говорите о Лэшере.

— Вижу, вы заглядывали в досье.

— Я досконально его изучил.

— А вы видели это существо, когда ездили в Доннелейт?

— Вам прекрасно известно, что не видел. Если вызанимаетесь этим расследованием, значит, знакомы с докладом, который я сделалдля Эрона. Копию этого доклада я направил старшинам. Вам также должно бытьизвестно, что я разговаривал с людьми, которые встречали это, как вывыражаетесь, существо. Но своими глазами я его никогда не видел. Может, вамповезло больше?

— Почему вы сердитесь, Юрий?

Голос Столова был исполнен кротости, терпения, едва ли непочтительности.

— Столов, я вовсе не сержусь. Но, не скрою, у менявозникли серьезные подозрения. Всю свою жизнь я был предан ордену Таламаска.Орден вырастил и воспитал меня. Если бы не орден, трудно сказать, как бысложилась моя судьба. Но происходящее в последнее время не может ненастораживать меня. Люди вокруг совершают необъяснимые поступки. И сейчас я непонимаю, чего вы, собственно, от меня хотите. Зато точно знаю, чего хочу сам. Яхочу откровенно поговорить со старшинами. Поговорить без всяких посредников.

— Этого не будет никогда, Юрий, — спокойно и вескопроизнес Столов. — Вы сами знаете, никто из членов ордена не имеет прававступать в прямой контакт со старшинами. Эрон наверняка говорил вам об этом. Выможете общаться с ними лишь так, как это принято в нашем ордене…

— Но речь идет о чрезвычайных обстоятельствах.

— Только не для Таламаски. Лично для вас, Юрий, —согласен. И для Эрона тоже. Но не для ордена. Таламаска стоит крепко инезыблемо, как папский престол в Риме.

— Вернемся к Роуан Мэйфейр. Что с ней?

— Сейчас она находится в благотворительной больнице, носегодня родственники намереваются забрать ее домой. В течение всей минувшейночи она была подключена к аппарату искусственного дыхания. Сейчаснеобходимость в этом отпала, ибо она может дышать самостоятельно. Но онаникогда не поправится. Никогда не придет в сознание. Вчера вечером врачиподтвердили это. Мозг Роуан поврежден, он претерпел необратимые изменения. По всейвидимости, причин тут несколько: шок, передозировка наркотиков, аллергическаяреакция, внезапный подъем уровня инсулина. Сейчас я лишь повторяю слова еелечащего врача — то, что он счел нужным сообщить всем прочим членам семьи.

Как я уже сказал, надежд на ее выздоровление нет, —продолжал Столов. — В ее завещании учтена подобная ситуация. В качествепреемницы наследия она составила подробные инструкции, предусматривающие истоль критический случай. Если негативный прогноз подтвердится, говорится взавещании, Роуан следует отвезти домой и отказаться от аппаратов искусственногоподдержания жизни.

Столов посмотрел на свои часы — довольно уродливоеприспособление с несколькими крошечными циферблатами.

— Возможно, сейчас Роуан уже дома. — Он пристальновзглянул на Юрия. — Эрон, вне всяких сомнений, находится рядом сМэйфейрами. Дайте ему немного времени.

— Я даю вам двадцать минут. Скажите без обиняков, чтовам от меня надо. А после я займусь своими делами.

— Хорошо. Этот индивидуум — Лэшер — представляетсерьезную опасность. Насколько нам известно, он являет собой уникальноесоздание. И в последнее время он предпринял множество неудачных попытокразмножения. Факты свидетельствуют о том, что некоторые члены семейства Мэйфейрмогут оказаться ему полезными. Дело в том, что члены этой семьи обладаютопределенными генетическими особенностями, а точнее — набором хромосом,отсутствующим у других людей. Мы располагаем также данными, согласно которымМайкл Карри имеет те же самые загадочные дополнительные хромосомы. Этаособенность присуща некоторым выходцам из северных стран, в частности кельтам.Когда Роуан и Майкл сочетались браком, результатом их соединения стало этоуникальное существо. Существо, которое отнюдь не является человеком. Но оно немогло бы успешно появиться на свет без потустороннего вмешательства. Можносказать, что произошло вселение могущественной и своевольной души в чужое тело.Эта душа вошла в эмбрион прежде, чем у него появилась своя собственная, и сталанаправлять его развитие. Воспользовавшись излишними хромосомами, эта душасоздала совершенно новое существо, подобного которому мир до сих пор не знал.Если вам угодно, произошла встреча науки и мистики, соединение духовных игенетических отклонений. И из этого соединения потусторонняя сила извлекла своювыгоду. Воспользовалась подвернувшимся шансом для создания таинственного иопасного индивидуума.

Услышанное заставило Юрия задуматься. Лэшер, дух, жаждущийобрести плоть, дух, некогда пугавший Петира ван Абеля своими мрачнымипредсказаниями, дух, много раз пытавшийся материализоваться, наконец вышел изчрева Роуан Мэйфейр. К подобному выводу Юрий пришел еще до приезда сюда. Однакоон не предполагал, что это существо будет столь упорно искать себе пару ипытаться производить себе подобных. Хотя, если разобраться, именно такоеповедение с его стороны вполне логично.