разных частях света, – я не удержался и попробовал навести тень на плетень, привычка – вторая натура.

– Нам посоветовали и предложили составить специальную программу для анализа текста, – сообщила переводчица, не взяла приманку. – Но запросили чрезмерные деньги и текст в точных копиях на всех языках, вплоть до расположения строф. Но заказчик отказался, подумал, что так они сами разберутся, где искать. Поэтому мы пришли к вам, можем поделиться информацией с догадками и спланировать совместные действия, далее делиться результатами.

– Логично, – заметил я. – Сделать расшифровку не догадался, но имею подсказки, думается, что торг в данном случае уместен. Если мы сложим знания.

– Мы тут тоже кое-что попробовали, – вступил в беседу Индеец Джо. – Своими силами. Имею привычку к пасьянсам, помогает в предметном мышлении, взялся и сделал схему по русскому переводу.

– И что вышло у вас? – спросил я не без интереса.

– На первое место в схеме размещения вышли женщины и рыбы, – охотно доложил Индеец. – Хотя частушка вроде о мужиках.

– Однако, – сказал я, не умея сдержать себя от изумления, мужик сработал как машина и угодил в точку. – Очень близко к задуманному, есть, правда, некоторые детали.

– Одна из них – конкретное место, – напомнила Ольга. – Скажем, Голконда или там Ботсвана, к примеру. Но заказчик выяснил, что природа камней слегка отличается от общепринятой, они скорее вулканического происхождения, то есть продукт случайности, а не стандартных природных процессов. Кимберлитовые и прочие трубки исключаются.

– В этой области я не специалист, но географическое место указано без точных подробностей, – ответил я. – Над этим возможно работать.

– Как договоримся, – пообещал Индеец, оказалось, что не Джо, а Митя.

* * *

Таким образом наши посиделки вышли на магистральный путь, затем колеса застучали, сначала потихоньку-полегоньку, затем набрали скорость и ветерок задул в спины. С того момента, как мы втроем составили контракт и стали изыскательской единицей со своими правами и коллективной ответственностью. Для начала назвались «музейным фондом реставрации памяти братьев Кнолле», далее по мере продвижения, фонды и звания претерпели эволюцию. Заказчик, он же суперкарго изыскательского флота, постепенно смирился с подобным положением вещей. Они с компаньоном вносили деньги, а мы делали работу – всё честь по чести. Что касается прав собственности на что угодно, то они были сомнительны у всех без исключения.

Я не постеснялся и рассказал часть семейной истории, чтобы унять сомнения милой Олечки, строгое воспитание мешало ей принять реальность без смущения и самокритики. Особенно удачно к проблеме приложился известный тезис Прудона о том, что любая «собственность есть кража», на чем покоится моральное обоснование социалистических учений. На самом деле спорные сокровища не принадлежали никому, если не считать давно утерянное племя «женщины-рыбы», в разных изученных документах оно значилось как ”Femina piscis” на латыни и “wanita ikan” по-малайски. Озеро имело практически те же названия, только к латинскому обозначению прибавлялось в конце “lacus”, то есть озеро, а по-малайски озеро называлось “tasik” и почему-то располагалось в середине между «женщиной» и «рыбой».

Мы коллегиально подумали и пришли к ненаучному суждению, что это должно соответствовать процессу сбора материала, женщины ловили рыбу и первым делом клали в тазик. Первой догадалась Мелаша, иногда она сопровождала родителей, за время расшифровки заметно подросла и развилась умственно. Таким образом я обозначаю мысль, что процесс проходил медленно и занял неоправданно долгое время.

Поначалу невидимый, но реальный заказчик чинил препятствия, одновременно торопил с изысканиями, но принимал результаты с неохотой, лично мне доверял не полностью и настаивал на перепроверках. В особенности его смущала география, заказчик полагал, что я могу ввести его в заблуждение, пользуясь преимуществом в изученной сфере.

До мужика долго доходил факт, что остров Борнео (более известное название) делится между тремя государствами и в индонезийской части зовется Калимантан (историческое название). А принадлежность султанату Брунея (третье государство) вовсе запутывала бедолагу, он требовал представить современные и старинные карты, однако в те годы реального пользовательского интернета не существовало, карты и сопутствующую литературу приходилось добывать off-line, а он все равно перепроверял, опасаясь подделок. Далее возникли трудности иного рода, уже околонаучные, ему казалось… Но неважно, что ему казалось.

В конце концов заказчик успокоился, но только после того, как я обосновал свою выгоду и участие в экспедиции. Конкретно признался, что у меня завалялись несколько образцов, поэтому я заинтересован найти больше, таким образом подтвердить достоверность камней и свое финансовое участие. Надо сказать, что я поделился тремя штуками, чтобы обеспечить паритет. Подсказала Ольга.

Они с Индейцем Митей узнали правду довольно рано, но не советовали ставить заказчика в известность, полагаю, они знали предмет лучше. Между ними существовали сложные официально-личные отношения, формальным отцом Мелаши считался он, и записал девочку своей законной наследницей. В подробности меня не очень-то посвящали, особенно в первые годы наших изысканий.

После мне стало безразлично, наша деятельность перешла на другой уровень, с Индейцем Митей мы изрядно подружились, Ольга возглавила команду, по сию пору служит медиатором между нами и головной коммерческой конторой, а Мелаша имеет привычку считать и называть меня дядей Леном.

Таким нестандартным образом довелось обрести неформальную семью. Делаю объяснение отнюдь не в сентиментальных целях, исключительно для объяснения. Конкретно, что оставшиеся в моем владении экземпляры формально принадлежат «музейному фонду», а по факту предназначены для специальной коллекции. Как она устроится и где именно расположится – станет ясно со временем и возможностями, которые предоставят всем участникам более или менее успешные продажи.

(Небольшой комментарий от консультанта, чтобы два раза не вставать. На этом самом месте прочтения я поставила на паузу и тщательно ответила себе на несколько давно возникших вопросов. Первый из них, подспудно томивший, формулировался так: «Каким же образом потомок братьев Кноллей и формальный держатель наследия согласился на единственный жалкий процент, доставшийся именному музею?»

Оказалось, что вполне добровольно, рук ему никто не выкручивал и вокруг пальца не обводил. Они с Ольгой и «индеем» вступили в сговор и составили сопутствующую фирму, а что там прописали – меня не касается и не обязательно для упоминания ни в каком пресс-релизе. Мерси, очень вовремя, хотя желалось раньше, просто из любопытства.

Далее пришла ясность насчет прав собственности, а это была очень скользкая тема, кто у кого украл кораллы, какие Карл и Клара? Если выражаться мягче, кто присвоил или позаимствовал? Что мне, что Ольге тема размышлений представлялась хоть неприятной, но обязательной, таково было следствие домашнего воспитания. Но замечательный дядя Лен, он же братец Варсонофий, сумел рассудить с Соломоновой мудростью, что заимствовали и присваивали буквально все участники, поэтому прав нет ни у