– …я убью его, – закончил он. – Стыдносказать, но я… несокрушим. И, увы, бессмертен.

Она вздрогнула:

– Но почему стыдно?

– Не знаю, – ответил он несчастным голосом. –Всегда мечтал о таком. Завидовал бессмертным богам! А сейчас гложет.

Она посматривала на него недоверчиво, раньше загорался прималейшей возможности схватки, не мог спокойно слышать зов боевой трубы, носейчас лишь мазнул взлядом по страшному ширящемуся зареву, повернулся и сглубокой нежностью смотрел в ее лицо.

– Итания, – голос его звучал грустно, – ястал героем, когда был не сильнее, скажем, Аснерда или Скилла. Это нехвастовство, я в самом деле сделал то, чего не мог до меня никто: отыскал мечХорса, а его искали тысячу лет!.. Но потом…

– Что случилось потом?

– Я стал бессмертным, – ответил он просто. –Ты знаешь, как я пытался и что именно пытался, и знаешь, что получалось… Теперьже никто не сможет меня даже поцарапать! Хоть с мечом Хорса в руке, хоть безнего, ибо его частица уже во мне, я чувствую эту огненную мощь. Я сейчас сильнеевсех богов, о которых рассказывают жрецы… Но как я стану сражаться, зная, чтоникакой противник не выстоит? Я артанин, Итания.

Грохот приближался, рос, начал сотрясать стены дворца.Итания расширенными глазами смотрела на Придона. Он стоял у окна, оранжевое заревобросало на него недобрый отсвет, она видела только темный силуэт.

– Придон, – позвала она дрожащим голосом. –Придон!

Он не поворачивался, она подошла и легко положила ладонь наего твердое плечо. Показалось, что пальцы лежат на округлом валуне. Он обернулся,она отшатнулась в безмерном удивлении. Он улыбался широко и открыто.

– Я жил! – выдохнул он с жаром. – Я прошелогонь и воду, был в горах и в лесах, дрался с дивами и богами!.. Я любил илюблю безумно самую прекрасную женщину на свете… А что может быть выше?

Она вскрикнула:

– Придон!.. Я ничего не понимаю! О чем ты думаешь?

Его рука медленно потащила из ножен меч, мышцы красивовздулись, он снова стоял перед ней молодой, красивый и беспечный, как в тотпервый день. Зал осветился неземным огнем.

На стене появилась гигантская черная фигура, зловещесдвинулась, страшная и угловатая. Итания замерла, это не ее привычная тень, чтотаскается за нею всюду, а если вблизи два светильника или больше, то и тенейбольше, серых и невыразительных. Свет выжег все тени, уже ни стол, ниметаллические или мраморные статуи не отбрасывают в этом звездном огне тени,только от ног Придона тень протянулась через зал и застыла на дальней стене,угольно-черная, поглощающая все, даже камни.

Итания вскрикнула в ужасе:

– Придон!.. Что ты задумал?

– Итания, – сказал он любяще. В его глазах влажнозаблистало. – Я был не прав… Я обижал, я думал только о себе, полагая, чтоо тебе! Я был не прав… и в другом, во многом, но теперь уже поздно. Но я –жил. Итания, я так люблю тебя… Я так люблю… Теперь даже в песнях не смог бы,как безмерно!..

Голос его прервался, в нем было столько любви и нежности,что Итания не выдержала, заплакала, бросилась ему на грудь. Он обнял ее однойрукой, другой не выпускал меч. В его глазах заблестели слезы, тяжелыйквадратный подбородок вздрогнул. От них двоих во все стороны шел радостныйчистейший свет, настоящий, свет первого дня, что заблистал раньше солнца извезд.

– Что ты задумал? – спросила она беспомощно.

Он отпустил ее и как завороженный пошел к стене, не отводяот стены взгляда. Тень укорачивалась, уменьшалась, а когда он стал напротивстены, тень была уже почти его размеров. Итания неслышно шла рядом и потомууслышала, как Придон произнес тихо, однако она уловила в его могучем голосеобвинение и печаль:

– Азазель, ты все знал…

Он повернулся, поцеловал ее крепко-крепко, до боли, оназадохнулась, на ее губах солоноватая горечь его слез смешалась с ее слезами, аон молниеносно развернулся, меч превратился в широкий блистающий веер белогопламени.

Послышался легкий хруст, словно проломили корочкусвежеиспеченного хлеба. Лезвие светоносного меча погрузилось в стену по самуюрукоять Придон стоял неподвижно, красивый и надменный, а черная тень судорожнодернулась, темные руки взметнулись в жесте отчаяния, черные пальцы ухватилисьза грудь, за то место в стене, куда в камни вонзился меч.

Он повернулся, лицо смертельно бледное, прошептал:

– Итания… Не о Творце мое последнее слово… Я везде будулюбить тебя!..

Глаза его не отрывались от Итании. Смотрел бесконечно долго,вбирая взглядом, чтобы унести в те дали, куда зовет неведомый Азазель. Итаниявскрикнула, хотела обхватить его обеими руками, удержать, однако он ужеповалился навзничь. Пол дрогнул, словно обрушилась гора. На стенах затрепеталиогоньки светильников. Дверь трещала под ударами, выгибалась, с той стороныдоносились крики, звон оружия, тяжелый грохот.

Она села на пол рядом с его телом, в глазах нестерпимо жжет,ладонь опустилась ему на лоб. Пальцы обожгло, Придон все еще накален,смертельный холод придет не скоро. Трепещущий свет померк, горящее лезвиебыстро истаяло, по рукояти меча пробежала извилистая молния. Меч исчез, какпрежде исчезла тень.

Дверь затрещала громче, вылетели обломки досок. В щелизамелькали топоры, мечи, разъяренные бородатые лица. Крики стали ликующими,треск досок, лязг металла, в зал через пролом ворвались люди. От них веялокровью и смертью, доспехи забрызганы красным, пурпурные капли срываются слезвий обнаженных мечей.

Впереди бежали люди, лица их знакомы, видела во дворце, ноне знала имен. Один, громадный, как медведь, в кольчуге и с непокрытой головой,начал на ходу поднимать длинный меч с красным лезвием. Она сказала мертвымголосом:

– Уберите оружие. Он не ответит.

Запыхавшийся Антланец опустил меч, глаза его метнули взглядна кинжал в ее руке.

– Это вы его… Ваше Величество?

Итания ответила погасшим голосом:

– Да… Это я.

Вокруг был топот, ее окружили огромные распаленные боемлюди, ликующие, что-то кричащие. Она не могла видеть их счастливые лица,склонилась над телом Придона, золотые волосы укрыли его опаленное солнцем лицо,ее губы накрыли его горячий и твердый рот. Она прошептала с болью:

– Не уйдешь… На этот раз… догоню!

За ее спиной ахнули, она уперла рукоять кинжала в грудьПридона.

– Ваше Величество!

К ней метнулись десятки рук, но Итания ухватилась обеимируками за горячие твердые плечи Придона, с силой прижалась к его телу. Всевидели, как на ее спине натянулась ткань, высунулся острый окровавленный клюв.

– Хорошо… – выдохнула она. – Я страшилась…что не смогу… Теперь не разлучить…