Роберт Джордан — так звали молодого — мучительно хотел есть,и на душе у него было тревожно. Чувство голода было для него привычным, нотревогу ему не часто приходилось испытывать, так как он не придавал значениятому, что может с ним случиться, а кроме того, знал по опыту, как простопередвигаться в тылу противника в этой стране. Передвигаться в тылу было так жепросто, как переходить линию фронта, был бы только хороший проводник. Все лишьтогда становится трудным, когда придаешь значение тому, что может случиться стобой, если поймают, да еще трудно решать, кому можно довериться. Людям, скоторыми работаешь вместе, нужно доверять до конца или совсем не доверять, воти приходится решать, кто заслуживает доверия. Но это все не тревожило его.Тревожило другое.

Ансельмо был хорошим проводником и умел ходить в горах.Роберт Джордан и сам был неплохой ходок, но за несколько часов пути — они вышлиеще до рассвета — он убедился в том, что старик может загнать его насмерть. Досих пор Роберт Джордан доверял Ансельмо во всем — кроме его суждений. Не былопока случая испытать правильность его суждений, и в конце концов за своисуждения каждый отвечает сам. Да, Ансельмо его не тревожил, и задача с мостомбыла не труднее многих других задач. Нет такого моста, которого он не сумел бывзорвать, и ему уже приходилось взрывать мосты всяких размеров и конструкций. Врюкзаках было достаточно динамита и всего, что необходимо, чтобы взорвать этотмост по всем правилам, даже если он вдвое больше, чем говорит Ансельмо, и чемзапомнилось ему самому еще с 1933 года, когда, он, путешествуя в этих местах,переходил его на пути в Ла-Гранху, и чем сказано в описании, которое Гольцчитал ему позавчера вечером в одной из верхних комнат дома близ Эскуриала.

— Взорвать мост — это еще не все, — сказал тогда Гольц, водякарандашом по большой карте, и его бритая, вся в шрамах голова заблестела присвете лампы. — Вы понимаете?

— Да, я понимаю.

— Это почти что ничего. Просто взять и взорвать мост — эторавносильно провалу.

— Да, товарищ генерал.

— Взорвать мост в точно указанный час, сообразуясь свременем, назначенным для наступления, — вот что нужно. Вы понимаете? Вот чтонужно, и вот что от вас требуется.

Гольц посмотрел на карандаш и постучал им по зубам.

Роберт Джордан ничего не ответил.

— Вы понимаете? Вот что нужно, и вот что от вас требуется, —повторил Гольц, глядя на него и кивая головой. Теперь он постукивал карандашомпо карте. — Вот что сделал бы я. И вот на что нечего и рассчитывать.

— Почему, товарищ генерал?

— Почему? — сердито сказал Гольц. — Мало вы наступленийвидели, если спрашиваете меня почему. Кто поручится, что мои приказы не будутизменены? Кто поручится, что наступление не будет отменено? Кто поручится, чтонаступление не будет отложено? Кто поручится, что оно начнется хотя бы черезшесть часов после назначенного срока? Был ли когда-нибудь случай, чтобынаступление шло так, как оно должно идти?

— Если наступлением руководите вы, оно начнется вовремя, —сказал тогда Роберт Джордан.

— Я никогда не руковожу наступлением, — сказал Гольц. — Янаступаю. Но я не руковожу наступлением. Артиллерия мне не подчинена. Я долженвыпрашивать ее. Мне никогда не дают то, чего я прошу, даже когда можно было быдать. Но это еще полбеды. Есть и многое другое. Вы знаете, что это за люди. Нестоит вдаваться в подробности. Что-нибудь всегда найдется. Кто-нибудь всегдавмешается некстати. Теперь, надеюсь, вы понимаете?

— Так когда же должен быть взорван мост? — спросил РобертДжордан.

— Когда наступление начнется. Как только наступление начнется,но не раньше. Так, чтобы по этой дороге не могли подойти подкрепления. — Онпоказал карандашом. — Я должен знать, что эта дорога отрезана.

— А на когда назначено наступление?

— Сейчас скажу. Но день и час должны служить вам толькоприблизительным указанием. К этому, времени вы должны быть готовы. Вы взорветемост тогда, когда наступление начнется. Смотрите. — Он указал карандашом. — Этоединственная дорога, по которой можно подвести подкрепления. Это единственнаядорога, по которой танки артиллерия или хотя бы грузовики могут пройти кущелью, где я буду наступать. Я должен знать, что мост взорван. Нельзя взорватьего заранее, потому что тогда его успеют починить, если наступление будетотложено. Нет, он должен быть взорван, когда наступление начнется, и я должензнать, что его уже нет. Там всего двое часовых. Человек, который вас поведет,только что пришел оттуда. Говорят, на него вполне можно положиться. Вы увидите.У него есть люди в горах. Возьмите столько людей, сколько вам потребуется.Постарайтесь взять как можно меньше, но чтобы их было достаточно. Да мне васучить нечего.

— А как я узнаю, что наступление началось?

— В нем примет участие целая дивизия. Будет подготовка своздуха. Вы, кажется, глухотой не страдаете?

— Значит, если я услышу бомбежку, можно считать, чтонаступление началось?

— Это не всегда так бывает, — сказал Гольц и покачалголовой. — Но в данном случае это так. Наступать буду я.

— Ясно, — сказал тогда Роберт Джордан. — Ясно, хотя не оченьприятно.

— Мне самому не очень приятно. Если вы не хотите за этобраться, говорите сейчас. Если вы думаете, что не справитесь, говорите сейчас.

— Я справлюсь, — сказал Роберт Джордан. — Я сделаю все какнужно.

— Я должен знать только одно, — сказал Гольц. — Что мостанет и дорога отрезана. Это мне необходимо.

— Понятно.

— Я не люблю посылать людей на такие дела и в такойобстановке, — продолжал Гольц. — Я не мог бы приказать вам это сделать. Японимаю, к чему могут принудить вас те условия, которые я ставлю. Я всеподробно стараюсь объяснить, чтобы вы поняли и чтобы вам были ясны всевозможные трудности и все значение этого дела.

— А как же вы продвинетесь к Ла-Гранхе, если мост будетвзорван?

— У нас будет с собой все, чтобы восстановить его, кактолько мы займем ущелье. Это очень сложная и очень красивая операция. Сложная икрасивая, как всегда. План был сработан в Мадриде. Это очередное творениеВисенте Рохо, шедевр незадачливого профессора. Наступать буду я, и, как всегда,с недостаточными силами. И все-таки эта операция осуществима. Я за нееспокойнее, чем обычно. Если удастся разрушить мост, она может быть успешной. Мыможем взять Сеговию. Смотрите, я сейчас покажу вам весь план. Видите? Мыначинаем не у входа в ущелье. Там мы уже закрепились. Мы начинаем гораздодальше. Вот, смотрите, отсюда.

— Я не хочу знать, — сказал Роберт Джордан.