пыжилась, ей дара нашей легендарной бабки не передалось.

Покачав головой, я всё-таки приступаю к чтению:

— О спансани мэ вэни эд ми ин тенедрис ноктис вел ин люси дай абсорб ми кам омни вестро реинют вобискам.

Мой голос стихает. Я бросаю взгляд на оглядывающуюся по сторонам Аньку.

— Ну как, чувствуешь что-нибудь? — Почему-то понизив голос, спрашиваю я.

— Неа, — сестра разочарованно качает головой. — Может, ты прочитала что-то не так?

— А может, эта ерунда просто не работает? Такой вариант тебе в голову не приходил?

— Ой-й-й, — лицо сестры кривится в раздражении. Подскочив ко мне, она грубо вырывает листок из моих рук. — Это работает, сколько раз объяснять? Я всё сделала так, как мне бабка Кхамали сказала.

— Ради бога… Ан…

— Так, давай я сама попробую прочитать, становись в центр, — не давая мне договорить, сестра подталкивает меня к рисунку.

— Ты это серьёзно сейчас? — Я складываю руки на груди, смерив её раздражённым взглядом.

Сколько можно? И без того понятно, что это всё — полнейшая лажа. Аньке пора уже перестать пытаться выдавливать из себя сверхъестественные способности и просто смериться с реальностью.

— Варь, ты развалишься, что ли, если десять секунд просто постоишь?

О, боже… Скривив губы, я встаю в центр звезды, кинув на сестру один из моих фирменных многозначительных взглядов. Стыдись, нахалка, своей невоспитанности.

Благополучно проигнорировав моё порицание, сестра прочищает горло и приступает к чтению.

— О спансани мэ вэни эд ми ин тенедрис ноктис вел ин люси дай абсорб ми кам омни вестро реинют вобискам.

Тишина.

— Я же говорила, что дел…

Внезапно раздавшийся над нашими головами дикий рёв заставляет меня замолчать. От испуга сердце моё подпрыгивает, а ноги застывают в оцепенении. Животный крик, резкий и громкий, моментально затихает, но вслед за ним ярко вспыхивают, плюясь пламенем, свечи. Будто ведомые потусторонними силами, они огненным вихрем проносятся по периметру рисунка, затем, с легким хлопком, распадаются на множество мелких искорок. А те, в свою очередь, тут же превращаются в маленькие звездочки, которые, медленно вращаясь, разлетаются в разные стороны, постепенно рассеиваясь.

Господи… что это было?

— Ты видела? — Аня смотрит на меня. В её глазах читается испуг, но в самой глубине них теплится, помимо этого, и огонёк восхищения. — Я же говорила… А ты всё "бред, бред".

— Да уж, — я осторожно выбираюсь из ещё сохранявшего тёпло недавно погасшего огня контура. Ноги мои трясутся от только что пережитого ужаса, и от этого каждый шаг даётся с трудом, будто к моим ногам приковано по десятикилограммовой гире. — Давай свалим отсюда, мне что-то вообще страшно.

Аня подходит к рисунку, принимаясь что-то разглядывать.

Простите, какого чёрта? Я тут чуть ли не с предынсультным состоянием стою, а она копошится в этой дряни!

— Аня, ты домой собираешься или нет? — Мне не нравится, как звучит мой голос — тонко, испуганно. Как будто я вот-вот скачусь в истерику.

— Да, да, — сестра поднимается, — идём.

Я радостно выдыхаю. Быстро затолкав вещи в рюкзак, Анька стирает ногой кривоватую фигуру и присоединяется ко мне.

Некоторое время мы молчим. Тишину леса нарушает только треск сучьев под ногами, да изредка откуда-то издалека доносится крик какой-нибудь птицы.

— Как думаешь, что это было, — задумчиво спрашивает сестра.

— Понятия не имею, — засунув руки в карманы своего худака, отвечаю я. — Но мне кажется, это всё случайность.

— Чего-о-о? Ты вообще в своём уме, зай? Ты каким местом смотрела? Свечи просто расшвыряло подчистую! Какая, блин, тут случайность?

— Этому можно найти объяснение. Скорее всего, свечи были бракованные или просто с твоей травой что-то не так. А тот звук, — от одного воспоминания о громком, пробирающем до костей рёве меня передёрнуло, — это животные дикие где-то в лесу подрались.

— Э-э-эм, заюш, ты про какой звук говоришь? — Фонарик на её айфоне внезапно гаснет. — Чёрт, что за? Алло, гараж, я ж тебя зарядила перед выходом.

Я останавливаюсь. В каком это смысле "какой звук"?

— Тот рык или рёв, я понятия не имею, что это было, — наблюдая за трясущей свой смартфон сестрой, медленно говорю я.

— Да чёртов ты… Не было там никакого рыка, ты чё, мать?

Я ощутила, как лёгкий холодок пробежал по моему позвоночнику. Начав свой танец в области шеи, он стремительной волной проходится по каждому позвонку, пока не опускается до кончиков пальцев.

Какого…?

— Нет, он был, — я с трудом сглатываю. — Рёв, как у динозавра или типа того. Прямо перед тем, как началось всё это светопреставление со свечками.

Аня цокает. Сняв рюкзак, она зло швыряет в него свой сдохший айфон.

— Проклятый эпл, блин! Больше сотки за него отвалила, — она поворачивается ко мне, — солнце моё, я вообще без понятия, о каком рычащем динозавре ты там говоришь. Я ничего подобного не слышала. Может тебе это от испуга послышалось?

— Нет, мне не послышалось, — это что, пранк такой? — Я точно помню — там был рёв. Очень заметный.

— Как хочешь, — Аня закатывает глаза. — Пошли быстрее домой, пока бабушка не спалила, что мы свалили.

Только я открываю рот, собираясь продолжить дискуссию, как мой смартфон, замигав, тоже вырубается. Нас проглатывает тьма окружающего леса.

— За-ши-бись, — голос сестры звучит приговором. — И как нам, мать твою, теперь выбираться?

— Успокойся, — я машу рукой в сторону виднеющихся неподалёку огней. — Мы уже почти дошли. Нам дальше по прямой.

— Спасибо, господи, за твою милость!

Едва Аня договаривает, лес повторно сотрясает громкий рёв. Но на этот раз он звучит отчётливее, будто его обладатель находится где-то поблизости.

— Вот! — Оборачиваюсь к сестре. — Слышишь? Опять!

— Что "опять"?

— Этот… звук! Ты прикалываешься?

— Э-э-э, — Аня обеспокоенно смотрит на меня. — Зай, ты не температуришь, а?

— Нет, я не температурю, — меня медленно начинает охватывать раздражение. — Здесь поблизости какой-то зверь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рёв раздаётся снова, но уже значительно ближе.

Дьявол, он же сейчас нагонит нас!

Нужно бежать домой, быстрее!

— Бежим, — хватаю Аню за руку, срываясь на бег.

— Да чё с тобой такое?

Я не отвечаю, ускоряясь. Настойчивый рык становится всё интенсивнее — казалось, что ещё немного, и на нас набросится огромное чудище, перебьёт нам хребты одним ударом и сожрёт, оставив от нас только пару обглоданных черепов.

Страх подстёгивает меня, и я мёртвой хваткой вцепляюсь в руку сестры.

Боже, я не хочу умирать… Зачем мы вообще попёрлись в этот лес? Всё эта треклятая бабка Кхамали, и с того света своим родственничкам умудряется поднагадить!

— Oбалдеть, Варька, смотри, — Аня дёргает меня за руку, вынуждая остановиться.

Готовая рыкнуть на неё, я поднимаю глаза в небо, следуя за её рукой, и оцепеневаю.

Там, едва касаясь