упорно долбились в каждую открытую дверь в надежде на удачу, поскольку оказалось, что никаких обозначений на дверях не имелось.

Аудитории в Академии нумеровались снизу вверх по какому-то странному принципу, разработчику которого пожелали мук в Гиене Огненной пятьдесят озлобленных ведьмочек, да не по одному разу. Во время наших скитаний, способных вызвать респект даже у Моисея и его компашки, наша невинная ведьменская братия успела не единожды стать жертвой грязных домогательств небольших группировок студентов-старшекурсников, состоявших, в большинстве своём, из одуревших от переизбытка тестостерона молодых драконов и василисков. Пару раз в их дружных рядах обнаруживались и русалы, но они, в силу природной скромности их вида, смущённо краснели и прятали глаза.

Чуть ли не к началу урока мы, Слава Прародительнице — бывшей, как выяснилось, ведьменским божеством — обнаружили спрятанную в недрах третьего этажа Драконьей Академии нужную аудиторию.

— С этого момента, — поправив выбившийся из строго тугого пучка локон, продолжает преподавательница, — устанавливается новый миропорядок. Ведьмы образуют две соседствующие друг с другом империи — Вакхану и Салему, — которые наравне с тремя драконьими, одной змеиной, тремя ликантропными и двумя русалочьими империями, и составляют карту нашего мира на сегодняшний день.

Мы с Анькой переглядываемся. Похоже, наш вчерашний библиотечный улов оказался удачным, и мы поняли всё верно. Вообще забавно получалось: из всех существующих здесь рас оборачиваться не умели только ведьмы, но при этом лишь нам были доступны всякие способности наподобие создания зелий с магическими свойствами, гаданий на таро, чтения звёзд. Неудивительно, что ведьм постоянно пытались уничтожить: по-хорошему мы с такими способностями должны были уже давно получить власть над миром.

— Кто может ответить, сколько всего ведьменских ковенов существует? — Гуяра Ваегон бросает на нас требовательный взгляд.

У-у-у точно не мы с Анькой. Нам едва хватило времени кое-как разобраться с местными сословиями. Вообще-то, это было не так уж и сложно — они мало чем отличались от земных, но мы не то что бы уделяли в своё время достаточно внимания этому аспекту истории. Ладно, я не уделяла. А что? Это Аньке нужна была для поступления история — она ж юрист как-никак! Мне-то, химику, зачем оно надо?

— Восемь, госпожа, — наша соседка по секции уверенно приподнимается.

— Вы можете перечислить их, студентка?

— Да, госпожа. Софонский, Диронский, Варханский, — при упоминании нашего ковена мы с Анькой переглядываемся, — Блезиарский, Раминолский, Нурийский, Зелунский и Таросский.

Преподавательница одобрительно кивает.

— Всё верно, — произносит она. — Ваше имя, студентка?

— Ривера Монтег, госпожа. Софонский ковен.

— Вы получаете один балл за правильный ответ.

Наша соседка чуть склоняет голову в знак благодарности. В её карих глазах мелькает самодовольство.

Хм.

Похоже, у меня здесь появилась конкурентка.

Это заявление может показаться чересчур самоуверенным в свете понятных обстоятельств, но у той моей части мозга, которая привыкла быть лучшей во всём, за что бы я ни бралась, в такие моменты напрочь отшибало способность к критическому мышлению. Как бы я не пыжилась, пытаясь выбить из себя эту неприятную черту, которая, я уверена, рано и поздно приведёт меня к неврозу, ничего не выходило. Стоило только на горизонте появиться какому-нибудь чрезмерно умному противнику, я, против своей воли, тотчас загоралась идеей обскакать его, доказав всем, что именно я здесь самая умная и талантливая.

Интеллектуальное противостояние — это мой криптонит.

И Анька прекрасно об этом знала, поэтому сейчас на её губах играет насмешливая улыбочка, и она косо поглядывает на меня.

Ну уж нет. Не дождёшься.

Я равнодушно отвечаю на её взгляд, старательно делая вид, будто мне всё равно. Ну какое соперничество, ей-богу! Мы в этом мире всего-то пару месяцев, я однозначно не вывезу. И, если подумать, это отличная возможность для меня избавиться, наконец, от этой привычки. Признание своей несостоятельности в чём-то — это прекрасный первый шаг.

— Кто знает, сколько из ковенов зарегистрировано на территории Кархара?

— Четыре, госпожа, — да. Это я. Но это не из-за желания уделать эту Риверу, это ради моего аттестата или как здесь называется эта штука!

— Верно, — утвердительный кивок преподавательницы разливается по груди приятным теплом. А вот тихий смешок краем глаза наблюдавшей за мной сестрички отзывается желанием шикнуть на неё. Она всё поняла не так! — Сможете назвать их, студентка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Варханский, Софонский, Блезиарский и Диронский, — выпаливаю буквально на одном дыхании.

— Отлично, студентка. Представьтесь.

— Варвара Полонская. Варханский ковен.

— Один балл ваш.

Губы сами собой растягиваются в самодовольной улыбке.

Периферийном зрением замечаю, как, скривив тонкие губки, Ривера приглаживает свои собранные в хвост каштановые волосы.

Один-один, моя хорошая.

* * *

— Может, вот эта? — Анька протягивает мне толстый талмуд с потёртыми корешками. — "Традиции драконьей расы".

Я откладываю тяжёлую книгу, посвящённую, как оказалось, драконьему фольклору, и наклоняюсь к сидящей на полу сестре.

— Должно быть… попробуем, — быстро пробежав глазами по паре хрупких пожелтевших страниц, я киваю.

Мы копошились в драконьей секции огромной академической библиотеки с того момента, как вернулись из столовой, но пока нам не особо везло. Собственно, как и в предыдущие пару дней. Уж не знаю, в чём было дело, но за всё это время мы просмотрели уже кучу книг про драконов, однако к разгадке происхождения этого рёва в моей голове так и не приблизились.

Ну, по крайней мере, мы узнали, имеются ли у драконов в их животной ипостаси первичные половые признаки. Оказалось, что нет.

Можно относиться к нам как угодно после этого заявления, но да — этот вопрос был одним из первых, которым задались после того, как узнали о существовании оборотничества в принципе. Типа… это же огромная летающая штука, созданная из человека, разве полнота её комплектации — это не одна из самых животрепещущих загадок для новичков?

— … уже причитать, Лолита. Обернувшиеся драконы вообще не плотоядны. — Я резко вскидываю голову, моментально узнавая этот менторский тон.

Ривера Монтег. Моя новая соперница.

Вообще, если быть вот прям совсем откровенной, я не собиралась вступать с ней в бой. Я ведь дала себе слово слезать с иглы педагогического одобрения, а своё женское слово я обычно держу. Но эта Ривера…

Она сама виновата в том, что залезла ко мне под кожу! Готова поспорить, эта высокомерная ведьма, будучи заправской зазнайкой, сразу разглядела мою соревновательную натуру и намеренно нанесла удар. Видимо, хрупкое ботаническое эго бедняжки не выдержало осознания того, что с ней в группе учится человек, способный составить ей серьёзную конкуренцию на поприще академических успехов, вот она и вцепилась в меня мёртвой хваткой. А я просто приняла этот вызов.

Что сказать? Ясное дело, я блистала на парах