купол страны некромантов ещё никому не удавалось, я отмахнулась, решив, что мне-то уж непременно повезёт. В конце концов, я принцесса Изрийская, меня хотя бы в заложники взять должны.

«Каждый претендент, мечтающий связать свою судьбу с принцессой, должен явиться с подарком, символизирующим его искренние намерения».

А папенька не дурак казну за чужой счёт пополнить. Впрочем, мне тех подарков не жалко, пусть хоть всё себе оставляет. Я их ни видеть, ни получать не собираюсь.

«Претенденты обязаны показать свои доблести и умения в состязаниях. Всякий, кто не сможет явить величие духа, будет отвергнут».

А можно вообще не приходить и силы поберечь. Уверена, что не впечатлюсь ни доблестью, ни величием духа, даже если папенька меня к трону привяжет и заставит смотреть.

«Последним делом лучшие из лучших, достойнейшие из достойных должны будут доказать свою искренность, пройдя испытание сердца».

Что за испытание сердца я не знала, но вряд ли отец вписал в указ что-то, что я могла повернуть к своей выгоде.

«В день совершеннолетия принцесса Рьяна, во всей своей красоте и благородстве, выберет из участников, преодолевших все испытания, того, кто в день середины зимы станет её мужем!

Подписано в день солнечного затмения. Король Эльдор IX, справедливо правящий Изрией уже тридцать лет и три месяца».

Стоило дочитать последнюю строчку, как указ скатался в трубочку и с хлопком исчез, а на его месте появилась обычная немагическая копия. Я сжала её в руке до хруста и шумно выдохнула.

Ну, уж нет, папенька. Никакого отбора и никакого замужества! Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Ты хоть и король, но я принцесса Изрийская! И меня не так-то просто заставить подчиниться!

* * *

Рьяна Изрийская

Я хлопнула указом по ладони и повернулась к отцу, а тот как будто только этого и ждал.

— Всё, Янка, допрыгалась! Могла бы по своему желанию замуж выйти, а теперь за кого попало пойдёшь.

«За кого попало, как же», — мысленно возразила я и вспомнила, за кого меня уже сватали. Ох, не удивлюсь, что на отборе будут те же лица. Королевству нужны деньги и военная мощь, так что за первого встречного меня точно не отдадут.

— Что ж вы, папенька, не сказали, как важно вам видеть меня замужней дамой. Я бы прислушалась к вашему бесценному мнению.

А сама глазами сверкнула от злости, которая во мне бушевала. Даже скрыть не пыталась, мы с отцом друг друга слишком хорошо знали. И разговоры такие вести привыкли, который не каждый понять мог.

— Помня твою кротость и послушание, решил я сделать подарок дорогой доченьке. — И так интонацией подчеркнул слово «дорогой», что я чуть зубами не скрипнула. — Отбор — мероприятие зрелищное, а ты так давно не развлекалась. Потешить тебя решил, сам порадоваться.

— Мероприятие зрелищное, но дорогое. — Я выделила то же слово. — А здоровье не позволяет вам долго быть на сквозняке. Надо бы поберечься.

Указ полетел на пол, а мои нежные ручки потянулись к папеньке-королю. К сожалению, не для того, чтобы придушить, а чтобы дёрнуть за лацканы сюртука, обшитого мехом, и прикрыть им свекольно-красную шею. Чтобы не продуло, естественно. А отец-то не меньше моего зол, раз даже шея покраснела.

— Отлупить бы тебя, Янка! — не выдержал родитель и отцепил мои руки от себя. — Давно бы уже замужем была, внуков бы подарила. Память предков бы уважила! До сих пор нет наследника! А ты всё дурью маешься! Любовь у неё первая! Одна и на всю жизнь! Тьху!

Папенька-король картинно сплюнул на пол. По-настоящему плевать в моих покоях он, конечно, не стал.

«Да мне семнадцать всего! Какие внуки?» — возмутилась я мысленно. Говорить сейчас вслух поперёк отца было себе дороже.

— Да как посмотрю в глаза твои синие, на косу светлую, Смеяну перед собой вижу. И рука не поднимается. Избаловал!

Спина сама собой выпрямилась, а плечи напряглись. Как папенька матушку вспоминать начинал, так значит, совсем всё плохо. Что-то ужасное сейчас говорить начнёт.

— А как замечаю, что ты глазищами этими синими в окно зыркаешь, сбежать собираясь, так руки снова к ремню тянутся, чтобы отходить пониже спины! Или за косу оттаскать! Для вразумления!

Он повернулся и гаркнул охранникам, которые благоразумно в коридор от королевского гнева попрятались и тряслись там так, что доспехи дребезжали.

— В башню её! Сейчас же! И улитку туда тащите!

«Вот так и провалился мой план побега, даже не начавшись. Выдала себя одним неосторожным взглядом, брошенным в окно.

Дорогой дневник, до моего дня рождения девять дней, и меня заточили в башню».

* * *

Рьяна Изрийская

Пальцы уже болели от шитья, но я не собиралась останавливаться. К тому же так мне думалось гораздо лучше.

Фиби ползала рядом и волновалась. В прямом смысле слова. По краю её брюшка шли нешуточные волны мышечных сокращений. Огромные глаза, обрамлённые густыми ресницами, поворачивались то ко мне, то к указу, то к окну во двор, где вовсю устанавливали мишени, делали засечки для стартов и сколачивали трибуны.

Да, папенька подготовился. Мало того что башня была самой высокой из всех замковых, так ещё и выходила одним окном на пропасть, а вторым — на будущую площадку для испытаний, полную людей.

— Итак, нам не сбежать, — констатировала я и встряхнула дошитую синюю шубку для своей любимицы, отчаянно мёрзнущей в нашем климате. Сейчас улиточка была в одной лёгкой розовой накидке из шерсти изрийских сарлов, водящихся на крайнем севере, и в чьей густой шерсти жила магия огня, согревающая даже в лютые морозы. — Но есть другой план.

Я положила обновку на стопку таких же шубок других цветов и оценила объём проделанной работы. Выходило, что я думала (и шила) уже часов шесть, и затягивать с принятием решения ещё дальше было некуда.

— Я их распугаю. Нет женихов — не из кого выбирать. И никакая магия меня не заставит.

Фиби выразительно моргнула и покосилась на зеркало, стоящее возле шкафа. Гардеробной в башне не предусматривалась, так что все вещи пришлось запихнуть в одно помещение. Совершенно не по-королевски. Но от этого я словно вернулась в детство, когда ездила в Приграничье и жила в простом, хотя и большом доме у троюродной тётки по материнской линии. В Приграничье, где мы познакомились с Вейном.

Луп, луп. Веки Фиби несколько раз шумно сомкнулись, напоминая про заданный вопрос.

— Нет, не внешностью распугаю. Ты права, такую внешность не спрячешь. Да и все знают, что принцесса Изрийская «редкой красоты северный цветок». Хотя где-то там ещё было про покладистый