Ты можешь смириться с этим и спокойно уснуть?

Тебе действительно это нужно?

Я повел плечом, и это движение расчертило по ключице и мышцам ярко-красные линии. У меня защипало в глазах, и пару секунд я не мог даже вздохнуть. Да, мне нужна была таблетка.

Я проглотил ее. Через несколько минут я вернусь в постель, и, если повезет, наркотик подействует еще до рассвета. Надеюсь, это хотя бы снимет напряжение; я так долго употреблял это дерьмо, что привык к нему, но с каждым разом оно помогало все меньше и меньше. Мой врач предлагал увеличить дозу или принять более сильный наркотик, но я отказался. Я и так был достаточно зависим.

Вздохнув, я оперся руками о столешницу и медленно наклонил голову, пытаясь размять мышцы на лопатках. Не то чтобы это помогало, но это не останавливало меня от попыток.

Нужно было что-то менять, помимо дозы обезболивающего. У меня был бизнес, которым нужно было управлять, жизнь, которой нужно было жить. Недостаток сна и обилие боли мешали мне во всем, начиная от вождения машины и заканчивая получением удовольствия от моего жалкого подобия сексуальной жизни.

Поджав губы, я посмотрел на лестницу, ведущую в мою спальню, где Кевин - нет, я был уверен, что его зовут Кайл - все еще спал. Было бы здорово хоть раз заняться с кем-нибудь сексом, не меняя все, что мы делали, чтобы не травмировать плечо. Ничто так не портит настроение и не притупляет остроту оргазма, как жестокая, неослабевающая боль. Я даже не мог больше наслаждаться грубым сексом, потому что все время боялся, что стремление к приятной боли вызовет не очень приятную боль. Секс был не очень привлекательным, когда он был только конечным результатом.

Но вчера вечером, когда я собирался закрывать клуб, Кайл бросил на меня такой взгляд, что мне не потребовалось много времени, чтобы понять: О, какого черта? Он был милым, агрессивным и чертовски хорошо целовался. Когда я слышал его сквозь музыку, он шептал мне на ухо непристойности. Одна кокетливая рука на моих брюках, и я перестал пытаться отговорить себя.

Я потер плечо, молча умоляя, чтобы спазмы не распространялись на шею или спину, пока не подействуют лекарства.

Это нужно было прекратить. Я не мог так жить.

«Знаешь, - эхом прозвучал у меня в голове голос моего друга Сета, - я все время твержу тебе...»

«Я отказываюсь от иглоукалывания. Если я собираюсь тратить деньги, то лучше потрачу их на то, что реально помогает, понимаешь?»

«Как хочешь, - сказал он, пожав плечами, и вернулся к работе над моей татуировкой. - Но если ты передумаешь, позвони мне, и я сведу тебя с парнем, который сможет помочь»

В тишине своей кухни я закрыл глаза и помассировал затылок, чувствуя, как затекает тело. Впервые я испытал настоящее искушение узнать у Сета этот номер.

Но тогда были деньги. Все эти обостряющиеся финансовые проблемы, которые не давали мне уснуть, когда болело плечо. С тех пор, как в прошлом году я потерял своего делового партнера, ситуация вышла из-под контроля, и лучше не стало, когда Уэс съехал, скинув на меня свою половину суммы, выплачиваемой по ипотеке. По иронии судьбы, моя неослабевающая боль стала одним из катализаторов нашего разрыва, и этот разрыв создал еще больше проблем, которые довели меня до такого стресса, что у меня заболело плечо. Если бы ирония была болеутоляющим средством, я бы не выписывал этот проклятый Перкоцет.

Мышцы напряглись еще сильнее. Напряжение поднималось все выше, постепенно приближаясь к линии роста волос и переходя на другую сторону шеи. Скованность охватила мой позвоночник, опускаясь к середине спины. Чем больше я волновался, тем больнее становилось. Чем сильнее было больно, тем больше я волновался.

К черту все это. Завтра я возьму этот номер у Сета. Я реально не мог себе этого позволить, но, черт возьми, ладно. Может быть, иглоукалывание поможет.

Я молил всех, кто готов был меня выслушать, чтобы это помогло.

БЛАГОДАРЯ Божьей милости и кофе я смог благополучно сесть за руль на следующее утро. Кэмерон, как выяснилось, жил на другом конце города, и, поскольку я все равно направлялся в ту сторону, отвез его домой.

Когда моя машина остановилась перед его домом, он ухмыльнулся и сказал:

- Позвони мне, если когда-нибудь захочешь провести матч-реванш.

- Ставлю на это. - Я улыбнулся в ответ.

Он не сделал попытки поцеловать меня, просто подмигнул и вышел из машины. Я еще не решил, стоит ли ему звонить. Скорее всего, нет. В постели он, конечно, был неплох, но меня сейчас мало что интересовало, кроме секса на одну ночь. Поддерживать отношения стало совсем непросто, когда кто-то начал приравнивать «у меня слишком сильно болит плечо» к «у меня болит голова». Случайный секс с мужчинами, имена которых я едва знал, был менее напряженным.

После того, как я покинул квартиру Кэмерона, я заехал на другую парковку и набрала номер Сета на сотовом. Сюрприз, сюрприз, он сразу переключился на голосовую почту. Это означало, что он либо с кем-то работает, либо с кем-то трахается. Скорее всего, первое, поскольку по субботам в салоне было больше всего посетителей.

Я положил телефон на пассажирское сиденье, свернул на главную дорогу и направился в Квартал фонарей. Это был неофициальный район города для геев. В Сиэтле был Капитолийский холм. В Сан-Франциско был район Кастро. В Такер Спрингс был Квартал фонарей.

В десять часов субботнего утра на улицах было не так оживленно. Как только на вымощенной булыжником городской площади и в узких переулках откроется больше магазинов и пивоварен, здесь будет полно как местных жителей, так и туристов. Сейчас здесь было почти пусто.

Именно здесь, в полу-квартале от городской площади, притягивающей туристов, и недалеко от моего ночного клуба, Сет открыл свой тату-салон. Расположенный под парой лофт-квартир, салон «Чернила Спрингс» удивительно хорошо сочетался с кирпичными витринами в старом стиле магазина «Нью Эйдж» и магазина подержанных книг по обе стороны от него. Это было совсем не похоже на один из тех сомнительных, обшарпанных салонов в самых сомнительных районах города, и Сет выбрал со вкусом подобранную вывеску, которая не бросалась бы в глаза,