Он посмотрел вниз. Снизу, из глубины, еще поднималисьразмытые бурые струйки, но их становилось все меньше – тела быстро уходилитуда, где человек не способен существовать даже с лучшим аквалангом, втаинственные бездны, где никто никогда не бывал, разве что с билетом в одинконец.

Не было, понятное дело, ни раскаяний, ни сожалений. Небеззащитных мирных путников на дороге резали, в конце-то концов. Те, кто толькочто схлопотал билеты в один конец, летел в бездну, уже подорвали в портуЭль-Бахлака два корабля, местный эсминец и чешский сухогруз (одиннадцатьчеловеческих жертв, между прочим), и сейчас плыли к берегу, чтобы в третий раззаложить заряд. Их следовало остановить, и точка. Еще один эпизодик в долгой ибесконечной холодной войне, где никто не церемонится с противником и сам нерассчитывает ни на джентльменское обращение, ни на макулатуру вроде Женевскихконвенций, в данном случае решительно непригодных, потому что правила на сейраз заключаются в отсутствии правил.

Тянуть не следовало – кислорода в баллонах оставалось вовсеуж немного, а дело еще не кончено. Мазур резкими жестами отдал все необходимыеприказы, и Викинг с Куманьком, размеренно шевеля ластами, двинулись кповерхности с трофеем, а остальные, развернувшись цепью, двинулись вслед заМазуром в ту сторону, откуда совсем недавно появились незваные гости.

Какими бы битыми волками те ни были, не смогли бы проплыть стого берега километров тридцать, на чем-то их сюда доставили, да и разведкапредупреждала.

Уголком глаза Мазур заметил неспешное движение вверху исправа, повернул голову. Уже четыре обтекаемых силуэта с высокими острымиплавниками маячили метрах в двадцати над головами боевых пловцов. Безобидные идушевные рыбки под названием «акулы». Моментально слетелись, твари, на падаль,почуяли кровь.

Мазур плыл прежним курсом. Реальные акулы во многомотличаются повадками от тех монстров, про которых снимает фильмы растленныйбуржуазный Голливуд, так что особой опасности нет. Нападать не станут, уйдут наглубину вслед за более безобидной добычей, которая для морских хищников гораздопредпочтительнее, чем неспешно плывущие по своим делам двуногие, не испускающиени крови, ни эманации страха.

Так и вышло – акулы одна за другой, пройдя в стороне, сталиопускаться вниз, на не доступные человеку уровни. А Мазур со спутниками плылидальше.

Субмарины он увидел минут через пять – впереди и ниже. Двеостроконечные сигары длиной метров по десять, с невысокими округлыми башенками(каждая украшена спереди единственным иллюминатором, «глазом циклопа»).

В мгновение ока Мазур прянул в сторону что твоя акула – так,чтобы какой-нибудь особо зоркий диверсант внутри железной банки не смог ихгруппу высмотреть. Зашел с кормы.

Винты обеих подлодок видны были отчетливо, они не вращались,замерли – но лодки как ни в чем не бывало висели над бездной, словно воздушныешарики. Мазур знал о море достаточно, чтобы моментально сообразить, в чем тутфокус.

Температура у слоев воды разная, самый теплый – уповерхности, пониже – умеренный, еще ниже – холодный, градусов одиннадцать поЦельсию. Меж слоями есть четкая граница, холодная вода плотнее теплой. Еслирассчитать балласт субмарины так, чтобы для теплого слоя она была чуточкуперегружена, а для холодного чуточку недогружена, не трудно рассчитать точку,где субмарина с выключенными моторами будет лежать, как болонка на подушке.

Судя по всему, подлодки готовил в рейс неплохой специалист.А впрочем, как же иначе, когда речь идет о серьезном подразделениивоенно-морского флота одной из сверхдержав – подразделении, которое скрытнозабрасывает под водой диверсантов.

Мазур смотрел на крошки-подлодки не без некоторой зависти.Это были настоящие подлодки, «сухие», ничем не отличавшиеся от «больших».Человек точно так же пребывает внутри наглухо задраенной железной банки, иакваланг ему не нужен. Увы, на вооружении доблестного советского спецназа покачто состояли исключительно «мокрые» подводные аппараты, этакие глубинныемотоциклы, где наездник вынужден дышать воздухом из баллонов.

Он разглядывал субмарины с добрую минуту, и винты так и нешелохнулись – ну, понятно, экипаж пока что не испытывал ни малейшей тревоги,ушедшие на задание пловцы должны вернуться не скоро, а бесшумную подводнуюсхватку не засечь никакой самой совершенной аппаратурой. Так что время в запасеесть.

Сделав знак своим, он решительно пошел вверх, в привычномтемпе. Вокруг становилось все светлее, светлее и светлее, вот уже над головойвозникла пелена подвижных, полупрозрачных, зыбких теней – поверхность воды,сиявшая под ярким солнцем мириадами искорок, едва-едва колыхавшаяся по причинеполного штиля…

Неуловимый миг перехода из одного мира в другой. В глазаударило ослепительное аравийское солнце, и голова Мазура поднялась надповерхностью Красного моря. Он сильным рывком выскочил из воды по пояс,моментально огляделся. Примерно в миле от него, на норд-зюйде, виднелось судно,но был ли это корабль обеспечения, Мазур отсюда разглядеть не мог. С тем жеуспехом судно могло оказаться злокозненной «коробкой» вероятного противника,страхующей подводных диверсантов, – но в этом случае, окажись тамсупостат, «морские дьяволы» успели бы уйти на глубину.

Так что Мазур, не колеблясь, сорвал с пояса пластиковыйцилиндрик и, свинтив колпачок, дернул кольцо. Побыстрее отбросил шашку всторону – из нее повалил густой оранжевый дым.

Буквально через пять секунд над судном взлетели две зеленыеракеты, потом – белая. Все вроде бы в порядке, сигнал правильный, но Мазур иего подчиненные все равно не расслаблялись, готовые булькнуть под воду, какутюги.

От судна к ним шустро неслась, увеличиваясь, черная точкамотобота, прыгавшего на невысоких волнах, словно мячик. Мазур опустил руку напояс, к подводному пистолету, готовый при малейшем подозрении подать команду наэкстренное погружение. Это были нейтральные воды, международные, а значит,могло произойти все, что угодно, – как оно и случалось черт-те сколько разза последние тридцать лет в местах, где перехлестывались интересы двухсверхдержав.

Мотобот гасил скорость, разворачиваясь к ним правым бортом.Он был уже достаточно близко, чтобы Мазур смог рассмотреть знакомые лица – инаряженных в обычные робы морских пехотинцев из приданного подразделения, иперекошенную охотничьим азартом физиономию кап-три Самарина, широко известногов узких кругах под кличкой Лаврик. Мазур раз в двадцатый мимоходом подумал,точнее констатировал факт: в один год службу начинали, в один год произведены,а этот особист хренов постоянно опережает на одну звездочку, словно невидимуюдистанцию выдерживает.

Сильные руки бесцеремонно подхватили его под микитки и перевалиличерез борт, словно мешок с картошкой. Вновь мгновенный переход в другой мир –точнее, мир иных ощущений. Только что Мазур парил в невесомости, как космонавтна орбите – и вмиг навалилась нешуточная тяжесть: собственный вес, баллоны,пояс со свинцовым грузом, пистолетом, ножом и прочими причиндалами. Какое-товремя, пока не скинул ласты и не избавился от акваланга, казался сам себевыброшенной на берег рыбой.