Мисс Марпл погрузилась в размышления. Спицы ее мелькали, новязала она автоматически. Пожилая леди думала о покойном мистере Рэфьеле,пытаясь вспомнить все, что знала о нем. Право же, такого человека не так-толегко забыть. Мисс Марпл очень четко воспроизвела его в памяти. Да, весьмахарактерная личность: трудный, раздражительный человек, порою шокирующе грубый.Однако никто не обижался на его грубость. Это она тоже помнила. Никто необижался, потому что он был так богат. Конечно, очень богат. Мистера Рэфьеласопровождали его секретарша и слуга, массажист высокой квалификации. Он не могобходиться без их помощи. С этим массажистом, по мнению мисс Марпл весьмаподозрительным типом, мистер Рэфьел иногда бывал очень груб. Но тот никогда необращал на это внимания. И опять-таки, несомненно, потому, что мистер Рэфьелбыл так богат!

«Никто не будет платить ему и половину того, что даю емуя, – как-то сказал мистер Рэфьел. – И он знает это, хотя работатьумеет».

«Интересно, – подумала мисс Марпл, – долго ли этотДжексон или Джонсон оставался с ним? Продержался ли больше года? Год и три иличетыре месяца? Нет, едва ли. Мистер Рэфьел из тех, кто любит перемены. Онустает от людей, от их привычек, лиц, голосов».

Мисс Марпл понимала это, ибо и сама порой чувствовала то жесамое. Взять хотя бы ее компаньонку. Эта красивая внимательная женщинараздражала ее своим воркующим голоском.

«Ах, – сказала себе мисс Марпл, – все изменилось клучшему с того момента, как... О господи, как же ее имя... мисс... миссБишоп?.. Нет, не мисс Бишоп, конечно нет. И с чего я вспомнила это имя – Бишоп?О Господи, почему же это было так трудно?»

Мысли мисс Марпл снова вернулись к мистеру Рэфьелу. Нет,массажиста звали не Джонсон, а Джексон, Артур Джексон.

«О господи, я постоянно путаю имена и фамилии. И конечно, ядумала о мисс Найт. Не о мисс Бишоп. С чего я взяла, что ее зовут мисс Бишоп?Из-за шахмат, конечно, – ответила себе мисс Марпл. – Вернее, из-зашахматных фигур. Конь. Слон. Боюсь, в следующий раз я назову ее мисс Касл илимисс Рук[1]. Впрочем, она вовсе не из тех, кто способенобманывать. Но как же звали ту хорошенькую секретаршу мистера Рэфьела? Ах да,Эстер Уолтере. Правильно. Интересно, а как сложилась ее судьба? Завещал ли оней деньги? Теперь, наверное, она унаследует много денег.

«Мистер Рэфьел, – припомнила мисс Марпл, – говорилмне что-то об этом, а может, сама Эстер... О Господи, какие забавные штукивыкидывает память, когда слишком напрягаешь ее! Эстер Уолтерс. Там, на Карибах,ей крепко досталось, но она, должно быть, оправилась. Она ведь, кажется,вдова». Мисс Марпл надеялась, что Эстер Уолтерс снова вышла замуж закакого-нибудь милого, красивого и надежного человека. Нет, это казалосьмаловероятным. Эстер Уолтерс, помнится, обладала просто гениальной способностьюнравиться таким мужчинам, за которых лучше не выходить замуж.

Мысли пожилой леди снова вернулись к мистеру Рэфьелу.«Просят не приносить цветов». Нет, она и не думала посылать цветы на похоронымистера Рэфьела. Он мог бы, если бы пожелал, купить все оранжереи в Англии. Ктому же их не связывали особо тесные отношения. Они не были друзьями и непитали друг к другу слишком теплых чувств. Они были... как бы это сказать?..союзниками. Да, союзниками, но весьма недолго. В такое беспокойное время стоилоиметь такого, как он, союзника. Она поняла это, когда бежала к нему во тьметропической ночи. «Да, на мне был тот розовый шерстяной... как это называлосьво времена моей молодости?.. ах да, шарф! Похожий на шаль, и я обмотала еговокруг головы. Мистер Рэфьел тогда посмотрел на меня и рассмеялся, а позднее,когда я сказала одно слово, – мисс Марпл улыбнулась этомувоспоминанию, – он снова рассмеялся, но под конец уже не смеялся. Нет, онсделал впоследствии то, о чем я его просила... Ах!» Пожилая леди вздохнула. Этобыло очень волнующее приключение, о котором она никогда не рассказывала нисвоему племяннику, ни дорогой Джоан. Зачем? Ведь они просили ее не делать этого,не так ли? Мисс Марпл тряхнула головой и тихо пробормотала:

– Бедный мистер Рэфьел. Надеюсь, он не... страдал.

Должно быть, нет. Наверное, те дорогие врачи, которыепестовали мистера Рэфьела, не жалели для него наркотиков. А вот в те нескольконедель на Карибах бедняга очень мучился. Боль почти не отпускала его.Мужественный человек.

Мужественный человек. Мисс Марпл огорчила смерть мистераРэфьела. Хотя он был немощен, стар и болен, с его уходом, по мнению пожилойледи, мир что-то потерял. Конечно, она не знала его деловых качеств. Вероятно,мистер Рэфьел был безжалостным, жестким, напористым и властным. Предпочиталнападать, а не защищаться. Но... но он был и надежным другом. В недрах его душитаилась доброта, которую он старался никогда не показывать. «Я восхищалась им иуважала его. Да, очень жаль, что мистер Рэфьел умер. Надеюсь, он не слишкоммучился и ушел из жизни легко. Теперь, несомненно, его кремируют, а на могилепоставят большое красивое мраморное надгробие. Интересно, был ли он женат? МистерРэфьел никогда не упоминал ни о жене, ни о детях. Холостяк? А может, жизнь егобыла так наполнена, что он не чувствовал себя одиноким?»

Мисс Марпл долго еще сидела в кресле, продолжая размышлять омистере Рэфьеле. Она не предполагала встретиться с ним после возвращения вАнглию и в самом деле больше уже не видела его. И все же между ними, как ейказалось, сохранялась какая-то странная, незримая связь. Если бы только оннапомнил о себе или предложил встретиться, возможно, связь, возникшая междуними, когда они спасли жизнь человека... Связь...

– Разумеется, – подумала вслух мисс Марпл, пораженнаявнезапно посетившей ее мыслью, – ведь не безжалостность соединила нас?Неужели я, Джейн Марпл, могла когда-либо быть безжалостной? Странно, почему этоне приходило мне в голову прежде? Полагаю все же, что я способна проявитьбезжалостность...

Дверь открылась, и в комнату просунулась темная кудряваяголова Черри, преемницы мисс Бишоп... нет, мисс Найт.

– Вы что-то сказали? – спросила Черри.

– Я разговаривала сама с собой, – призналась миссМарпл, – размышляя о том, свойственна ли мне безжалостность.

– Что? Вам? – удивилась Черри. – Конечно нет! Давы сама доброта!

– И все же, полагаю, я могла бы проявить безжалостность,будь на то веская причина.

– А что вы называете «веской причиной»?

– Ну, если бы того требовала справедливость, – поясниламисс Марпл.

– Кажется, что-то похожее вы проявили, поймав Гэри Хопкинса,который издевался над кошкой. Никто и не думал, что вы способны на такое! Он досмерти перепугался и никогда не забудет этого урока.