– Что-то я уже плохо соображаю, мне надо выпитьтаблетку и уснуть, голова совсем тяжелая… А утром вы приходите, обсудим, чтоделать дальше. Утро вечера мудренее.

– Ну, Леха, что ты там скумекал? – сразу спросилГошка, едва они покинули квартиру тети Лены.

– Пошли к нам, не говорить же на лестнице, –предложила Маня.

– А Саша дома? – как бы между прочимпоинтересовался Гошка.

– Нет. Она к тете Мике поехала и останется у нееночевать.

– С чего это?

– А тетя Мика прихворнула, Сашка ей там поможет.

– А она не заразится? – испугался за Сашу Гошка.

– Приступ печени – это не заразно, – с большойгрустью ответила Маня.

– Понятно, – смущенно пробормотал Гошка.

Леха как-то двусмысленно хихикнул.

– Выкладывай! – потребовал Гошка.

– Ага, я вот чего скумекал… Мы вот все бабамизанимаемся, а ведь в этой истории замешан какой-то мужик!

– Какой мужик? Откуда?

– От верблюда! Помнишь, какой-то таинственный типвызвал из квартиры эту халду, как ее там звали, Алевтина, что ли?

– Ну?

– Баранки гну!

– Леха, ты чего огрызаешься? – удивленно спросилаМаня, которой совсем не нравилось, что с Гошкой разговаривают в таком тоне.

– Да я не огрызаюсь, просто злюсь, как я раньше-то недопер! Понимаете, если эта оторва не наврала, то в деле замешан какой-то мужик.

– Ну и что? Может, там сто мужиков замешано, тольконам-то что? Где мы их найдем – хоть одного, хоть сотню? К тому же Аля эта тожемогла все наврать.

– Могла, конечно, но, по-моему, она дура глубокая, каквыражается Тягомотина. Вместо того чтобы поднять шум, она просто сбежала. Потомпожадничала, решила вещички забрать, тут ее прихватила Маня, так она ужеокончательно сдурела и опять деру дала.

– Ты это к чему нам рассказываешь, Леха? Полагаешь, унас склероз? – засмеялся Гошка. – Нет, мы все отлично помним.

– Я к тому, что с фантазией у этой дуры не очень… Непридумает она такую историю. Конечно, все в точности так и было. Значит, есливсе наши подозрения правильны и эти две бабы сговорились, Майя и Василиса, тотам есть еще и мужик!

– Ну и что?

– Найти бы его неплохо.

– Найти его неплохо, но где искать-то, Леха? –вырвалось у Мани, но ни Леха, ни Гошка не обратили внимания на отличную рифму.

– Минутку! Я все продумал! У нас есть сейчас толькоодна зацепка!

– Какая? – хором спросили Маня и Гошка.

– Родственница Курмашихи! Она, похоже, любитпоговорить. И одной ей там скучно, наверное. Надо подпустить к ней Маняшку.

– Меня?

– Тебя, тебя, ты потрясно такие дела проворачиваешь!Изобрази завтра какую-нибудь сироту, по гроб жизни благодарную замечательнойдокторше тете Майе.

– Сироту? – задумчиво переспросила Маня. – Ачто, можно! Я приеду с юга, привезу любимой докторше мандаринчиков и яблочек,ну уж на чашку чаю-то меня точно пригласят, а там, слово за слово…

– Можно, пожалуй, это можно, – согласилсяГошка, – вот только адреса ее у нас нету. Нету, понимаете?

– Найдем, не проблема!

– Где, интересно?

– В справочной, где же еще!

– А отчество ее ты знаешь?

– Представь себе! Майя Анатольевна!

– Маня! Откуда тебе известно?

– Я ее по телику видала, вот и запомнила.

– Ни фига не выйдет! – хмыкнул Леха. – Еслиее по телику кажут…

– Показывают, – поправила его Маня.

– Хоть бы и так, если она по телику выступает, то ееадрес запросто могли и засекретить, а то всякие там психи повалят к ней…

– Поглядим; могли, конечно, засекретить, а могли и неуспеть! – стояла на своем Маня, которой ужасно хотелось опять взять насебя сложную задачу и с блеском разрешить ее. Пусть Гошка видит!

Адрес Майи Анатольевны Курмашевой еще не успели засекретить.И утром Гошка раздобыл его в справочном бюро на вокзале. «Ура, – подумалон, – хоть тут повезло». И уже в одиннадцать часов утра Маня, оченьскромненько одетая, с пластиковым мешком, полным мандаринов, входила в подъезддома на улице Бориса Галушкина. Она приехала сюда одна, несмотря на яростныевозражения ребят.

– Как это ты попрешься туда одна? – негодовалЛеха. – А если с тобой что-нибудь стрясется?

– Ничего со мной не стрясется, там же не мафия, а всегокакая-то родственница! Вы будете мне мешать!

– Не будем, – возразил Гошка. – Мы простопроводим тебя, поглядим, как там и что, и подождем.

– Нет, ждать не надо!

– Почему?

– Потому что меня это будет раздражать! Я все времябуду помнить, что вы меня ждете, что вы замерзли и все такое. Нет, я поеду одна.

– Маня!

– Нет, если вы за мной увяжетесь, я просто отказываюсьтуда идти. Мне нужна свобода!

– Свободолюбивая ты наша! – засмеялсяГошка. – Ну, дело твое!

Леха недоуменно взглянул на Гошку, но тот незаметно емуподмигнул.

– И совершенно незачем перемигиваться! – суровопроизнесла Маня, к вящему удивлению Гошки.

Он готов был поклясться, что Маня ну никак не могла заметитьих перемигиваний. Но тем не менее. Эта Маня просто чудо!

На сей раз ей удалось настоять на своем, и она поехала одна,по дороге обдумывая предстоящую встречу.

– Девочка, ты к кому? – раздался голос за ееспиной, едва она поднесла руку к звонку.

Маня резко обернулась. Перед ней стояла немолодая женщина.Про таких в книжках пишут: «со следами былой красоты». На ней был кокетливыйфартучек в красно-синюю клетку, на голове повязана косынка из той же материи, ав руках она держала пустое помойное ведро ядовито-зеленого цвета.

– Я? Я к Майе Анатольевне!

– К Майечке? А ее нет. Она в отъезде!

– Уехала, значит? – растерянно проговориладевочка. – Вот жалость-то, а когда приедет обратно?

– Не раньше, чем дней через десять. Ой, девочка, тычто, плачешь? – испугалась женщина, увидев, что у юной незнакомки дрожатгубы и как-то странно морщится нос.

– Нет, я не плачу, – голосом, полным слез,проговорила Маня. – Просто я вот привезла Майе Анатольевне гостинцы… Атеперь… теперь…

– А ты откуда же приехала?