— а его дает детоксикация — и мы четко осознаем, что есть что, значит, у нас есть надежный фундамент. На него можно и нужно опираться, если — или, вернее, когда — земля уходит из-под ног.

Полюбуемся своими масками?

Нам трудно увидеть свои маски — не только потому, что они обычно изготовлены не из экзотических перьев, но еще и потому, что мы постоянно их носим. Но есть простой и эффективный способ провести «инвентаризацию» — проанализировать, как отличается ваше поведение в разных ситуациях.

Найдите минутку и подумайте, как вы ведете себя, чтобы нравиться людям, в том числе друзьям и родным. Всегда ли вы дипломатичны? А как часто жалуетесь на то, что снова и снова делаете что-то вопреки желанию? Что мешает вам в таких ситуациях просто сказать «нет»?

Начните в течение дня подмечать, когда ведете себя неестественно или нечестны с собой и окружающими. С кем вам действительно комфортно? С людьми, с которыми вы можете полностью расслабиться и быть самим собой, не боясь осуждения?

Вспомните моменты, когда чувствовали себя максимально непринужденно. Закройте глаза и восстановите это ощущение. Обратите внимание, как держится в это время ваше тело, что происходит с вашим разумом. Вы спокойны или чем-то озабочены? Обратите внимание на скорость мыслей; а может, они вовсе исчезли? Вы чувствуете себя увязшим в прошлом или устремленным в будущее? Или же присутствуете в моменте? В последнем случае сполна насладитесь этим ощущением — позвольте ему заполнить все ваше существо, чтобы потом можно было по желанию вернуться к нему.

СОВЕРШЕНСТВО НЕИДЕАЛЬНО

Всегда живи по собственным стандартам — при необходимости понижая их.

Миньон Маклафлин

Мы живем в эпоху аэрографии. Если что-то неидеально, это можно мгновенно подправить или даже стереть. Подобно искусству ландшафтной стрижки — только здесь стригут не растения, а людей, — мы доводим себя до совершенства. Редактируем, пытаемся представить окружающим свои приукрашенные образы, согласно которым мы тоже везунчики и победители. Это универсальная ложь, в которую вовлечены все, но мы упорно сравниваем свою жизнь с выдумками других, а потом, что совсем неудивительно, обнаруживаем, что нам опять чего-то не хватает. Совершенство — цель, по достижении которой, как мы думаем, можно будет наконец расслабиться и насладиться жизнью. Но каждый раз, когда нам кажется, что цель достигнута, мы понимаем: это лишь очередной мираж, капризная, сиюминутная иллюзия. Совершенство есть не что иное, как недостижимая абстрактная концепция, причем абсолютно субъективная. Мы все оцениваем его по-разному: идеальный партнер, безупречная внешность, райский отдых, лучшая в мире жизнь.

Надо сказать, что стремление к совершенству не имеет ничего общего со стремлением к мастерству. Совершенство ограничено, оно не оставляет нам места для ошибок, тогда как мастерство не имеет предела и часто достигается именно путем проб и ошибок. В даосизме совершенство — синоним смерти, ибо оно по определению — достигнутая цель, выполненное дело, конец. Некуда дальше расти, конец движению, конец жизни. Есть о чем подумать!

В глубине души мы все знаем, что совершенства просто не существует. Но нам оно необходимо — как некий идеал, к которому мы можем стремиться и который всегда вне досягаемости, этакая морковка для нашего ослика. Совершенство поддерживает нашу ненасытность, не дает нам испытать удовлетворенность тем, что у нас есть, и тем, как мы живем. Стремление к совершенству — убежденность в том, что останавливаться на достигнутом нельзя, что лучшее уже буквально за углом; что мы никогда не бываем достаточно хороши; что мы всегда можем быть лучше — физически, умственно, духовно. Совершенство — высокая планка; обещание, что, когда ты достигнешь конкретной цели, все у тебя будет лучше, чем сейчас.

И мы составляем списки обязательных дел, того, что нужно, чтобы быть лучше и счастливее: заниматься спортом, йогой, правильнее питаться, дважды в день медитировать. А когда через месяц-другой список оказывается похороненным под только что доставленным нам ящиком вина, мы чувствуем себя лузерами. Вдобавок проецируем все это на других людей, причем не только на тех, кто всегда в центре внимания, но и на своих романтических партнеров, а иногда даже на детей. Мы разочаровываемся и утрачиваем иллюзии, когда они не делают того, что, как мы думаем, «должны» делать, или не оправдывают наших высоких ожиданий, доказывая, что они, как и мы, несовершенны.

Речь вовсе не о том, чтобы отказаться от своих целей, а о понимании: их достижение совсем необязательно преобразит вашу жизнь в одночасье, по мановению волшебной палочки. Похудение на вожделенные пять килограммов вполне может изменить вашу внешность, но вы совсем необязательно избавитесь от всех проблем. Вы останетесь тем, кем были. Сделайте сейчас же небольшую паузу и спросите себя, к чему вы стремитесь и что именно рассчитываете получить, достигнув этих целей?

Кстати, довольно парадоксальный факт: японская культура, которая на первый взгляд требует от своего народа совершенства, — родина сразу двух форм искусства, почитающих несовершенство. Во-первых, ваби-саби — древняя философия, выросшая из дзен, которая признает красоту не только несовершенного, но и мимолетного, незаконченного. Она позволяет всему сущему быть таким, каково оно есть, в том числе и людям. Быть совершенным благодаря своей неидеальности, а не вопреки ей. Мы же принимаем, что в природе все находится в состоянии постоянных изменений, и можем видеть красоту во всех четырех временах года; так и каждый этап человеческой жизни совершенен сам по себе и не нуждается в корректировке. Ваби-саби можно назвать совершенным (уж извините) противоядием от постоянных попыток все улучшить. Эта философия принимает естественную суть вещей, незавершенность, вмятины времени, сюжетные линии, выгравированные на лице в виде морщин. Во-вторых, японское искусство, воспевающее несовершенство, — кинцуги («золотой ремонт»). Это способ реставрации разбитой керамики, где вместо того, чтобы пытаться скрыть швы и разломы, части соединяются с использованием жидкого золота, привлекая внимание к трещинам. В результате создаются произведения искусства, напоминающие об уникальности изъянов и величии несовершенства.

Наши представления о совершенстве не отпускают нас потому, что мы, в сущности, не обращаем на них особого внимания и не задаемся вопросом, а что же мы на самом деле имеем в виду под этим понятием. Не говоря уже о следующем м-а-аленьком вопросике: а откуда у нас вообще уверенность в том, что наше представление о совершенном совершенно?

Однажды настоятель сказал молодому монаху, ухаживающему за храмовым садиком, что позже в тот день ожидает важных гостей. Монах захотел произвести на них впечатление и немедленно принялся доводить сад до совершенства. Он вырвал все сорняки, подрезал неухоженные ветви деревьев, подстриг все кусты