— Пока, — добавил он.

Несколько десятков брошенных автомобилей стояли на нижнемуровне моста, компанию им составляла пожарная машина с надписью «ВОСТОЧНЫЙБОСТОН» на темно-зеленом борту, в которую врезалась бетономешалка (кабины тожепустовали), но в основном этот уровень принадлежал пешеходам. Только теперь их,наверное, следует называть беженцами, подумал Клай, потом до него дошло, чтоместоимение «их» он употребил неправильно. Нас. Нас нужно называть беженцами.

Практически никто не разговаривал. В большинстве своем людистояли и молча смотрели на горящий город. А кто не стоял, шли очень медленно,часто оглядываясь. Потом, когда они приблизились к краю моста (он мог видетьСтарый броненосец[33], по крайней мере думал, что это Старый броненосец,стоящий на якоре в порту, пока на безопасном расстоянии от огня), он обратилвнимание на одну странность. Многие также смотрели и на Алису. Поначалу у неговозникла паранойяльная идея: люди думают, что они с Томом похитили девушку иуводят ее из города с какими-то, известными только Богу, аморальныминамерениями. Так что ему пришлось напомнить себе, что эти призраки на мостучерез реку Мистик находятся в состоянии шока, их жизнь перевернулась дажекруче, чем у тех, кто стал беженцем по милости урагана Катрина[34] (тогда людиполучили хоть какое-то предупреждение), и едва ли им в головы могли приходитьтакие мысли. Большинство настолько ушли в себя, что им было не до моральныхпроблем. Потом луна поднялась чуть выше и стала светить чуть ярче, и вот тут онвсе понял: Алиса была единственным подростком. Даже Клай мог считать себямолодым в сравнении с большинством его товарищей по несчастью, беженцев.Большинству тех, кто сейчас стоял, глазея на огромный факел, пылающий на местеБостона, или медленно шел к Молдену и Дэнверсу, было за сорок, а многие, судяпо внешнему виду, имели право на скидки в кафе быстрого обслуживания «У Денни»,предоставляемые по достижении «Золотого возраста»[35]. Он видел несколько пар смаленькими детьми, двух-трех младенцев в колясках, но этим присутствие молодыхисчерпывалось.

А чуть дальше ему в глаза бросилось кое-что еще: лежащие надороге сотовые телефоны. Они попадались буквально через каждые несколько футови целых среди них не было. Каждый то ли раздавили, то ли растоптали, превративв обломки пластика и переплетение проволочек, уничтожили, как опасных ядовитыхзмей, прежде чем они смогли укусить вновь.

— Как тебя зовут, дорогая? — спросила полная женщина,которая подошла к ним уже на шоссе, через пять минут после того, как ониминовали мост. Том сказал, что через пятнадцать минут они подойдут к съезду наСалем-стрит, а его дом находится всего в четырех кварталах от съезда. Добавил,что кот будет страшно рад их видеть, вызвав вымученную улыбку на лице Алисы.Клай еще подумал, что лучше вымученная, чем никакая.

Теперь Алиса с инстинктивным недоверием посмотрела на полнуюженщину, которая отделилась от в основном молчаливых людских групп и короткихцепочек мужчин и женщин (все они едва отличались от теней, некоторые несличемоданы, кто-то — пластиковые мешки из супермаркетов или рюкзаки на плечах),которые пересекли реку Мистик и теперь шагали на север по шоссе 1, уходили отогромного пожара на юге, полностью отдавая себе отчет, что еще один разгораетсяв Ривере, на северо-востоке.

Полная женщина рассматривала Алису с живым интересом. Ееседеющие волосы уложили в парикмахерской аккуратными кудряшками. Она была вочках «кошачий глаз» и в коротком пальто, которое мать Клая назвала быполупальто. В одной руке несла пластиковый пакет, в другой — книгу. Вроде быбезвредная, ничем не напоминающая мобилопсихов[36] (они не встретили ни одногопосле того, как покинули «Атлантик-авеню инн», нагруженные тремя пакетами седой и питьем), но Клай все равно насторожился. Полная женщина вела себя так,словно они на одном из чаепитий, куда люди приходят, чтобы познакомиться друг сдругом, а не убегала из горящего города, и такое поведение не тянуло нанормальное. Но с учетом сложившихся обстоятельств, какое тянуло? Он, возможно,перебирал с подозрительностью, но если так, то перебирал с ней и Том. Потомучто не отрывал глаз от этой полной, похожей на заботливую мамашу, женщины, и вего взгляде читалось: «А не пойти ли тебе своей дорогой?»

— Алиса, — наконец ответила Алиса, когда Клай уже решил, чтодевушка отвечать не собирается. Голос звучал как у ученицы, пытающейся ответитьна, по ее разумению, хитрый вопрос, по предмету, который для нее очень сложен.— Меня зовут Алиса Максвелл.

— Алиса, — повторила полная женщина, и губы ее сложились вматеринскую улыбку, такую же искреннюю, как и интерес к девушке. Эта улыбка нив коей мере не могла еще сильнее насторожить Клая, но насторожила. — Прекрасноеимя. Оно означает «благословленная Богом».

— В действительности, мэм, Алиса означает «королевскойкрови» или «благородного происхождения», — вставил Том. — А теперь попрошу насизвинить. Девушка сегодня потеряла мать, и…

— Мы все сегодня кого-то потеряли, не так ли, Алиса? — НаТома полная женщина даже не посмотрела. Она пристроилась к Алисе, уложенные впарикмахерской кудряшки подпрыгивали в такт каждому шагу. Алиса смотрела на неес недоверием и зачарованностью. Вокруг шли другие люди, в основном медленно,иногда — быстро, обычно с опущенной головой, в этой непривычной темноте онидействительно мало чем отличались от призраков, и Клай по-прежнему не виделмолодежи, за исключением нескольких младенцев в колясках, нескольких малышейпостарше и Алисы. Никаких подростков, потому что у подростков обычно былимобильники, как у феи Светлой, которую он встретил у магазина на колесах«Мистер Софта». Или как у его собственного сына, у которого был красный«Некстел» с рингтоном из «Семейки монстров» и работающая мать-учительница. Онасейчас могла быть с ним, а могла быть где…

Прекрати. Не выпускай эту крысу. Эта крыса может толькобегать, кусаться и грызть собственный хвост.

Полная женщина тем временем продолжала кивать. А кудряшкипрыгали вместе с ее кивками.