Хорошо зная Вику, я угадывала интонацию каждого слова и поэтому ответила нейтрально:

«У меня все в порядке».

«Завтра приезжаешь к нам?»

«Наверное».

«Мама же договорилась об этом с Егором. Он тебя привезет?»

«Скорее всего».

«Спроси у него».

«Потом».

«Я хочу его увидеть!»

«Поверь, от меня это совершенно не зависит».

Я старалась отвечать кратко, опасаясь, что фантазии Вики вновь устремятся в сторону Егора. Поддерживать разговор на эту тему я была попросту не в состоянии…

«А теперь ты можешь тратить деньги в любом количестве? Сколько захочешь? Ты же наследница».

«Нет, деньги вложены в разные фирмы. Я не разбираюсь в этом. Извини, сейчас уже не смогу переписываться. Пока», – отправив сообщение, я коротко вздохнула и помолилась о том, чтобы завтра моя двоюродная сестра вела себя сдержанно. Но особо на это надеяться не стоило.

– Да… конечно… Не волнуйся, успеешь на самолет. Мы же договорились, что я отвезу тебя сам. Еще два часа в запасе, а дома я буду минут через пятнадцать, – голос Егора отвлек меня от Вики, и я подняла голову. – Мы еще десять раз успеем попить кофе. Да, посидим где-нибудь в аэропорту.

«Кристина возвращается в Питер», – сообразила я и принялась смотреть в окно, вспоминая наш разговор с ней. Но в голову почти сразу полезли туманные кадры прошедшей ночи. Автоматически посмотрев на Егора, я попыталась понять, расстроен он отъездом Кристины или нет? Вот только его плечо и затылок не собирались делиться со мной подобной информацией.

* * *

– Дорогая, мы всегда тебе рады, приезжай почаще. – Елена Валерьевна улыбнулась и поцеловала Кристину в щеку. – Но прошу, береги нервную систему своей мамы. Когда у тебя появятся дети, ты узнаешь, как тяжело быть с ними в ссоре… А помириться всегда очень легко, нужно лишь сделать первый шаг. – Елена Валерьевна многозначительно приподняла идеальные брови и еще раз улыбнулась. Ее наряд был непривычно строгий: длинная черная юбка и темно-серый джемпер с чешуйчатым узором. Он напоминал броню, способную остановить и порывы ветра, и дождь, и град, и стрелы. Будто Елена Валерьевна именно сегодня собиралась от кого-то защититься. Однако, несмотря на такой выбор одежды, она, как всегда, выглядела элегантно и безупречно. – Не забудь позвонить, когда доберешься. И передавай маме от меня самый теплый привет.

– Да, конечно, – Кристина кивнула и перевела взгляд на меня. – Дженни, приятно было познакомиться. Жаль, мало пообщались, но ничего, наверстаем как-нибудь.

– И мне было приятно…

– Почему я живу с родителями не в Москве? Хотя моя любовь к Питеру бесконечна. – Кристина засмеялась и подхватила с кресла маленькую сумочку. Ее тонкие браслеты звякнули и скатились к запястью. – Вы тоже к нам непременно прилетайте, обещаю вам отличный кофе и умопомрачительные корзиночки с ореховым кремом. Совсем недалеко от нашего дома открылась чудесная кондитерская. Увы, веранда уже закрыта, но зал у них тоже весьма колоритный, а аромат выпечки буквально припечатывает к креслу. Спасибо за гостеприимство. – Кристина ловко надела вязанный берет и стала похожа на художницу-путешественницу, которая всегда находится в поиске интересного пейзажа и не любит долго останавливаться на одном месте.

Неожиданно мне стало жаль, что Кристина уезжает. Ее присутствие наполняло дом необычной атмосферой, и, пожалуй, мне не хватило разговоров с ней.

Егор взял компактный чемодан и направился к двери.

– Егор, – окликнула Елена Валерьевна, – когда ты вернешься? Не задерживайся, пожалуйста.

Он обернулся и резко бросил:

– Ближе к восьми.

– Я буду ждать, ты обещал, что мы поужинаем вместе.

– Хорошо, – ответил Егор и пропустил Кристину вперед.

Домашнего задания накопилось прилично. И за учебники я села обстоятельно, искренне жалея, что вряд ли успею за вечер дочитать Салтыкова-Щедрина. Хотелось побыстрее сдать сочинение, а для этого требовалось победить больше ста страниц. Интуитивно чувствовалось, что над домом сгущаются тучи. Они медленно приближались, отбрасывая тени на окна, дорожки, скамейки… Или, нет, они давно и плотно висели над крышей, нетерпеливо ожидая того момента, когда наконец-то получится выпустить веером ослепительные молнии.

Елена Валерьевна.

Егор.

Между ними было что-то большее, чем обыкновенная ссора, и это точно касалось папы. С одной стороны, каждый имеет право переживать горе так, как ему легче. С другой… Холодность и отстраненность Елены Валерьевны перечеркивали обжигающие слова: «горе», «траур», «утрата»… Но я гнала подобные мысли прочь, не желая встречаться лицом к лицу с чувством вины. Нельзя плохо думать о человеке просто так. Не может женщина потерять мужа и не скорбеть, не может мать потерять ребенка и не страдать от всепоглощающей боли. Не может! И если человек не плачет, это вовсе не значит, что его душа не сотрясается рыданиями.

Егор… Перед уходом он посмотрел на Елену Валерьевну так, что у меня мурашки по спине побежали. Казалось, я знакома со всей палитрой его взглядов, но нет…

– Да, скоро грянет гром, – тихо произнесла я и перевернула страницу учебника по биологии.

«Привези завтра суши, у родителей дурацкая экономия, денег мне теперь дают в два раза меньше», – написала Вика.

«Хорошо, если не забуду».

«Я напомню».

В семь я отправилась пить чай, но на последней ступеньке сердце дернулось и забилось чаще. Будто что-то случилось, и я немедленно должна обратить на это внимание. Неведомая сила заставила меня свернуть направо и немного пройти. Сколько же раз за последнее время я проделывала путь по этому короткому маршруту…

Нет, я не ожидала увидеть ничего нового, но… дверь была приоткрыта. Чуть-чуть. Дверь комнаты Павла была приоткрыта!

Шаг.

Еще один.

Переступить порог… Это так естественно и просто.

А потом закрыть дверь и втянуть в легкие как можно больше воздуха. Воздуха, хранившего частицы прошлого.

Закрыв глаза, я минут пять стояла неподвижно, вспоминая мгновения весны, лета и начала осени.

«…однажды мы с тобой сбежим куда-нибудь надолго… Дженни, от тебя невозможно оторваться… Ладно уж, отпускаю тебя, но через десять минут жду в столовой… выпьем вместе кофе…»

Фразы Павла летели ко мне через время, смерть, через все на свете, они кружили в голове и превращались в еле слышную грустную и прекрасную мелодию. Я открыла глаза и устремилась к столу, чтобы прикоснуться к ноутбуку, ручке, ежедневнику, книжной закладке, стопке толстых тетрадей… Меня душили слезы, но и детская радость подпрыгивала в груди. Так бывает, когда очень долго о чем-то мечтаешь, и вот оно сбылось.