Отбросив одеяло, я заставляю себя подняться и отправляюсь на поиски Картера, в надежде, что он не уехал.

Я приятно изумлена, когда нахожу его на кухне, где он занят приготовлением завтрака.

– Ты серьёзно? Ещё и готовить умеешь? Ты вообще реальный? – смеюсь я, заползая на барный стул.

– Не торопись с выводами – блинчики едва не единственное, что у меня выходит. И то только потому, что смесь уже готовая. Повар из меня на самом деле довольно паршивый.

Я окидываю его недоверчивым взглядом: вот уж позвольте не поверить.

– Выспалась?

– Если считать, что заснуть мне удалось часа на три – можно сказать, что да. Спасибо. – Я обхватываю ладонями чашку с кофе, которую он ставит передо мной.

– У твоего брата уже были проблемы с полицией раньше? – спрашивает Картер, делая глоток из своей чашки.

– Это его первый арест. – Я качаю головой, медля всего мгновение. Это ведь не совсем ложь. Чейза действительно не арестовали в прошлый раз. Потому что я оказала кое-какую «услугу» Шону.

– А тот коп, с которым ты разговаривала вчера – вы знакомы?

В его глазах нет подозрения, но я не могу знать, что он думает о Шоне.

Врать ему так нагло я тоже не могу.

– Да, мы знакомы. Моя подруга – моя бывшая подруга – его жена.

– Бывшая?

– Ну, да. Девчачьи дела – знаешь. – Я улыбаюсь, стараясь скрыть нервозность. В том, что у меня есть прошлое – в частности, связанное с Шоном, – нет ничего такого, из-за чего бы мне стоило бояться рассказать Картеру. Но по какой-то причине я не хочу этого делать.

Хотя, кажется, причину я все же знаю.

Просто мне хочется, чтобы он думал обо мне лучше, чем я являюсь.

– Он уже ночует здесь?

За очень долгое время я даже рада появлению Мэй.

– Доброе утро. – Не похоже, чтобы его задели её слова. – Присоединяйся, у нас есть блинчики.

– Ты испек? – Она с подозрением косится на него, садясь рядом со мной.

Он только скромно пожимает плечами.

– Вкусные, – хвалю я, отрезая кусок и отправляя в рот. – Лучше, чем у меня.

– Это несложно, – с ухмылкой роняет Мэй, но без злости, поэтому я тоже улыбаюсь.

– Пойду разбужу Люси, – неохотно вздыхаю я, поднимаясь на ноги.

Самая младшая из семьи Харт еще спит. Я присаживаюсь на край её постели и легонько трясу за плечо.

– Просыпайся, соня. Пора вставать, Люс.

Она что-то неразборчиво ворчит, но глаз не открывает. Я пробую снова.

– Давай, Люси. В школу опоздаешь. Между прочим, на завтрак сегодня блинчики. Картер готовил.

Она приоткрывает один глаз.

– Твой парень готовит нам завтрак? – сонным голосом удивляется она.

– Он не мой парень. И да, он, правда, приготовил завтрак, поэтому ты должна подняться, чтобы успеть поесть до автобуса.

Когда все наконец-то на кухне, я собираюсь с духом и сообщаю им новость о Чейзе.

– Его теперь посадят в тюрьму? – чуть не плачет Люси.

– Нет, милая. Я не думаю, что до этого дойдет, – тороплюсь успокоить её, хотя сама ни в чём не уверена.

– Какого черта ему понадобилось жечь машину Шона? – недоумевает Мэй. – Что он ему сделал?

– Я не знаю, Мэй. – Я не смотрю на Картера, но чувствую его внимательный взгляд на себе.

Надеюсь, Мэй ничего при нём не ляпнет.

– А что Шон говорит? Он может как-то… замять всё? Не знаю – не выдвигать обвинений?

– Не думаю, что все так просто, Мэй, – бормочу я.

– Он тебя поэтому останавливал? Говорил что-то о Чейзе?

Меня всё больше охватывает отчаяние.

– Нет, Чейз тут не причём.

– Можно мне с тобой поехать? – просит Мэй.

– Со мной Картер поедет. – Я наконец-то смотрю на него: он выглядит задумчивым. – А вам пора в школу. Думаю, судья выпустит Чейза под залог и сегодня он будет дома.

Нехотя, Люси и Мэй уходят на автобус, а я с опаской жду, что Картер заговорит о Шоне.

Но он берёт свою куртку и ключи.

– Ты уходишь?

– Мне нужно переодеться. Я заеду за тобой минут через сорок и сразу поедем в участок.

Я киваю, но моя тревога только усиливается, когда закрываю дверь за ним.

Мне показалось или он, правда, стал каким-то отстраненным?

Посмотрев на часы, я понимаю, что мне и самой пора собираться. Быстро отправляю посуду после завтрака в посудомойку и иду в ванную, где наспех принимаю душ и сушу волосы.

Я чертыхаюсь, вспомнив, что у меня смена в «У Донни» и мне надо быть там через два часа. Звоню Лорен – одной из официанток и прошу меня подменить. К моему облегчению, она соглашается.

Затем я в панике думаю, что мне надеть в суд. Да, это будет всего на несколько минут, чтобы судья установил сумму залога и назначил предварительное слушание, но я опекун Чейза и должна произвести благоприятное впечатление. В моем гардеробе почти нет ничего подходящего, кроме одного костюма состоящего из жакета и юбки-карандаш, который я купила специально, когда оформляла опеку над детьми.

К тому моменту, когда возвращается Картер, я полностью готова. От меня не укрывается его оценивающий взгляд на мне.

– Что? Думаешь, перебор? – Волнуясь, я поправляю жакет и разглаживаю юбку.

Он качает головой.

– Нет, тебе очень идёт. Ты выглядишь по-другому.

Одобрение в его голосе немного успокаивает меня.

– Меня мутит от страха, – признаюсь я, прикладывая руки к животу, когда мы садимся в его машину.

– Всё обойдется, Феникс.

– Ты этого не знаешь.

– Это первый арест Чейза, и он несовершеннолетний. К тому же он не довёл дело до конца – никто в итоге не пострадал. Не думаю, что ему грозит реальный срок.

Когда он так говорит, я и сама начинаю верить в это.

– Возможно, ты прав, – вздыхая, бормочу я.

– А ты не думала, чтобы окончить какие-нибудь курсы?

– Что? – Я растерянно пялюсь на Картера.

– Ты могла бы устроиться секретарём на завод, если бы окончила курсы. Стабильная оплата, медстраховка для всей семьи, много разных бонусов. Это хороший вариант.

– Ты готов устроить меня на работу, потому что спишь со мной? – недоверчиво улыбаюсь я, и не понимаю, почему это задевает меня.

– Я не собираюсь тебя устраивать, ты можешь отослать резюме и пройти интервью, ‒ коротко взглянув на меня, отвечает Картер. – Это только идея, и если она тебе не нравится – забудь.

– Ну и что я напишу в резюме? Что работала официанткой и горничной, а по праздникам расставляла товары в Волмарте? – хмыкаю я. – Спасибо, но не один человек в здравом уме не наймёт меня.

Картер не пытается возражать,